Сопротивление материалов - [11]

Майоров заплакал.

Орловская область. Район реки Нугрь (а также другие места).

15 июля 1943 года (а также 16, 17, 18 июля и так далее до 29 августа).

Огневой вал советской артиллерии ушел вглубь немецкой обороны, уводя за собой стальные танки, отважную пехоту и молоденьких сестричек из полевых медсанбатов. На бывшем поле боя остались только павшие солдаты и те из тяжелораненых, кого не смогли — или не успели — отличить от павших. Тёмная ночь укрыла лежавших в траншеях бывших противников. Никого нет на поле боя — медсанбаты ушли вслед за наступающими, похоронные и трофейные команды ещё не пришли. Только четыре полупрозрачные тени двигаются над полем. Контуры теней до удивительного напоминают девичьи фигуры, две из них идут пешком, две парят над полем, раскинув руки.

— Ой, какой хорошенький, — донеслось от первой летящей фигуры, — Дубровская, смотри, какой миленький! И всего лишь пробоина в лёгком! Сейчас мы её исцелим… та-ак, завтра будет как новенький. А вот какое мужественное лицо! Я бы с таким прошлась под ручку!

Лежавшее на земле тело немецкого офицера само взлетело в воздух и приняло вертикальное положение, рука согнута.

Вторая фигура (стоячая) энтузиазм первой не разделяла:

— Ваулина, ты извращенка! Это же фашистский офицер, к тому же мёртвый! Нам вообще тут нельзя быть! Мы должны разбрасывать биокультуры над реками Ирана, и не более того! Каждый шаг в сторону считается дезертирством и карается больше, чем исключением!

— Мёртвый? Какая досада! — (при этих словах тело немецкого офицера легло на землю, сложив руки на груди крестом, глаза закрыты, на лице благостное выражение), — А вот какой красавчик — и всего лишь потеря крови от ранения в ногу, восстановим… Интересно, а как у него с мускулатурой? О, прекрасно!

— Ваулина! Одень его обратно!

— Дубровская, как я ему рану в ноге буду иначе обрабатывать? Мы им, между прочим, жизнь спасаем! Тридцать человек на каждую за один выход — неплохо! Что такого, если девушка при этом получит немного удовольствия? Между прочим, тоже могла бы бинтик с зелёночкой захватить.

— У меня нет как у тебя заклинания смотреть насквозь.

— Ну и что? Заведи себе очки специальные, всего-то делов — поулыбаться Веселову, похвалить Усачёва, они тебе за это всю научную часть на уши поставят и очки сами принесут. Ой, вот какой хорошенький. О, не жилец. Обидно. Тихонович, вы там закончили? Нас уже скоро в университете хватятся. Уходим домой!

Полупрозрачные девичьи фигуры исчезли. На некотором расстоянии от их местоположения появились две мужские фигуры, до того укрытые намного более качественными мантиями — невидимками. Это были двое очень пожилых мужчин, можно сказать — стариков.

— Последний раз я так умилялся, когда моя дочка танцевала на сцене в семь лет, — сказал один из стариков.

Мужские фигуры тоже исчезли, и осталось только отражение лунного света от нашитых на мантии эмблем ордена "Белый Орёл".

Глава 3. Новый курс

30-го августа все студенты должны были прибыть в университет, чтобы начать готовиться к новому учебному году и встрече новых студентов. 31-го августа профессор Марадей провёл для второго курса занятие по хоровому пению — разучивали приветственную песню. Затем помогали хозяйственным службам готовить пещеры для новых студентов — пещеры, освобождённые выпускниками, необходимо было очистить от забытых вещей и как бы забытых шуточных заклинаний. 1-го сентября получали учебники и оборудование для экспериментов. Оборудования набралось несколько ящиков, и мощные микроскопы были не самыми сложными устройствами в наборе. Таскать огромные ящики пришлось целый день, сначала для себя, потом для девчонок. Судя по оборудованию, второй курс должен был стать чем-то ужасным, по сравнению с чем первый курс должен был показаться детским садом.

В семь часов все курсы стояли в праздничном зале и ждали новых студентов. Ждать пришлось долго, впрочем, время зря не пропадало: после бурного лета впечатлений у всех было очень много, и народ активно делился историями. Отовсюду слышались охи и ахи: война немагов, противостояние с тёмными… опасных ситуаций было много.

— Это была полная задница, — рассказывал Шигарев, — я на авиазаводе такую историю наблюдал, закачаетесь! У наших самолётов в хвостовом оперении использовались трубы, силовая деталь. И вот эти трубы закончились, а новых завести не могли. Я случайно этот конфликт наблюдал, на сборке вертелся. Директор вызывает одного молодого конструктора, спрашивает, можно ли вместо трубы использовать гнутый из листа профиль в форме буквы "С". А тот говорит: "Нет, у открытого сечения момент инерции на порядок меньше, на изгиб хуже работает, самолет в воздухе развалится". Директор ему: "А ты сделай такой расчёт, чтобы он не развалился". Инженер: "Невозможно, гнутый лист использовать нельзя, только трубу". Директор: "Тогда на фронт пойдёшь". Инженер: "С удовольствием. В военкомате три моих заявления уже лежат. А обман подписывать не буду". Представляете? Инженер исчез, а в самолёты начали ставить гнутые трубой листы. Директор ради плана пошел на прямое преступление! Самолёты — если их нагрузят на фронте по полной — развалятся в воздухе!