Сопротивление большевизму, 1917–1918 гг. - [218]

Население с момента воцарения большевиков переносившее всякие невзгоды, начинало высказывать явное неудовольствие против большевиков.

В Совдепе все сильнее раздавались голоса о необходимости прибегнуть к чьей‑нибудь посторонней помощи. Недовольные начавшейся против них со стороны большевиков травлей, армяне — «дашнакцакане», которых большевики обвиняли в том, что партия «Дашнакцутюн» преследует не интернациональную, а исключительно национальную и, следовательно, империалистическую политику, не стесняясь выступали открыто против большевиков.

Явное осуждение неуспехов на фронте и бездарной политики большевиков высказывали Союз солдат–фронтовиков и большинство моряков Каспийского флота, организовавших к тому времени руководящий орган Центрофлот, в руках которого находилось могущественнейшее средство обороны Баку — флот с его судовой артиллерией.

Сильное недовольство против большевиков нарастало и среди рабочих масс на заводах и на промыслах. Официально большевиками распущенные Армянский национальный совет и комитет партии «Дашнакцутюн» ясно представляли себе те последствия, которые угрожают армянскому населению (скопившемуся в Баку) в случае взятия последнего турками и озлобленным татарским населением.

Один из членов Армянского национального совета, присяжный поверенный С. А. Тер–Газаров был командирован в Энзели, в Персию к генералу Данстервилю, командовавшему английскими войсками в Персии, для переговоров о приглашении англичан для защиты Баку. И несмотря на сильную оппозицию большевиков, после ряда шумных и бесконечно длинных заседаний Совет рабочих, солдатских и матросских депутатов незначительным, правда, большинством решил пригласить англичан и, в первую голову, состоявшего у них на службе войскового старшину Л. Ф. Бичерахова, который вслед за тем, высадившись к югу от Баку у станции Аляты, с своим отрядом из 18 сотен (кажется) кубанцев и терцев с двумя батареями, 4 аэропланами и броневыми автомобилями тотчас же потеснил правый фланг турок за станцию Кюрдамир. Но, продержавшись около недели на фронте и понеся в результате горячих боев с турками и с полками Дикой дивизии значительные потери, не поддержанный «красной» армией Л. Ф. Бичерахов внезапно отошел к Баку, остановившись со всем своим отрядом, посаженным в вагоны, у станции Баладжары.

В тот момент, когда турки, воспользовавшись отходом отряда Бичерахова, начали свое первое непосредственное наступление на Баку, Л. Ф. Бичерахов ушел со своим отрядом к северу по железной дороге к Петровску, посылая по своему полевому радиотелеграфу в Баку телеграмму, приглашая защитников Баку держаться и обнадеживая своею дальнейшею помощью.

За несколько дней до ухода бичераховского отряда в город Баку из Астрахани, морем, прибыл отряд товарища Петрова, в составе эгого отряда была хорошая артиллерия, и в особенности дивизион полевой тяжелой артиллерии — гаубицы и мортиры. Приход отряда Петрова окрылил надежды большевиков удержаться и на внешнем и на внутреннем фронте, т. е. удержаться у власти. С. Шаумян и Исполнительный комитет распустили Совдеп и назначили новые выборы, причем самые выборы сопровождались внушительной демонстрацией — дефилированием по городу и заводскому району отряда Петрова. Но выборы не оправдали надежд большевиков, в огромном большинстве во всех районах прошли социал–революционеры, эсдеки и даже беспартийные. Такого провала не ожидали даже и большевики. Большевики окончательно потеряли власть и должны были уйти.

Жуткую ночь пережило население осажденного турками города Баку (кажется, 28–го или 20 июля) большевики решили уйти в Астрахань, забрав с собою по возможности все вооружение, наличность казначейства и запасы, во всем городе огни были потушены, и большевистским комендантом был отдан приказ, что всякий, появившийся после 8 часов вечера на улицах без разрешения, будет на месте расстрелян, всю ночь по всем улицам грохотали грузовики, фургоны, повозки, скакали во всех направлениях конные ординарцы. В то же самое время какими‑то путями проникали в дома слухи о том, что с фронта ушли его защитники и очищено от войска наиболее уязвимое для города место — Баладжарский фронт.

Знай только турки истинное положение вещей, они легко могли бы взять Баку в ту же ночь.

Поутру у Петровской набережной и на рейде Бакинской бухты стояли готовые к отходу полтора десятка спешно погруженных большевиками пароходов. Пароходы не отходили, как оказалось, потому, что между большевиками и Центрофлотом происходили резкие препирательства, большевики требовали свободного их пропуска, в то время как Центрофлот настаивал на возвращении всего захваченного и увозимого большевиками, угрожая в, противном случае, потопить большевиков. Пока тянулись эти переговоры, часть большевистских судов ушла в море, но их у острова Жилаго (часах в 4 хода от Баку) нагнали два быстроходных военных судна «Карс» и «Ардаган» и принудили, под угрозой открытия огня и потопления в открытом море, вернуться обратно. Бежать удалось только одному пароходу, на котором находились все комиссары и главари большевиков, причем ввиду случившейся на нем аварии и опасения, что он не дойдет до Астрахани, пароход этот повернул в Красноводск, где все большевики, с С. Шаумяном во главе, были задержаны, переданы англичанам и ими расстреляны.