Соперницы - [115]

– Мы расстаемся не навсегда, Сюзанна, – пообещал Ройал. – Если фортуна будет сопутствовать мне, то я надеюсь вернуться к Рождеству.

– Ах, Ройал, прошу тебя, возвращайся скорее. Я не вынесу долгой разлуки. Я не переживу Рождество без тебя.

– В таком случае я торжественно клянусь, – Ройал опять улыбнулся, – что сделаю все мыслимое и немыслимое, чтобы отпраздновать это Рождество с тобой.

Лицо Сюзанны просветлело.

– Я устрою вечеринку. Я приглашу всех наших друзей из Пристани Магнолий. А ведь их не так уж и мало, правда?

Ройал помрачнел.

– Давай не будем торопиться. Нам пока еще нечего праздновать.

– Брось, Ройал, самое главное, чтобы ты вернулся. Со щитом или на щите, не важно, я всегда буду ждать тебя.

Ройал стиснул зубы, чтобы не выдавать своих эмоций. Он предложил Сюзанне руку, она взяла его под локоток, и вместе они вышли на веранду.

Сет в белом костюме, подаренном Ройалом, сидел на облучке кареты, устав от ожидания. Когда он увидел хозяина, выходящего из дверей, то достал свои карманные часы, демонстративно посмотрел на циферблат и громко объявил:

– Мистер Ройал, нам пора ехать.

– Уже бегу, Сет.

Ройал повернулся к Сюзанне и прижал ее так сильно, что биение их сердец слилось в один ритм.

– До свидания, Ройал, – сказала она, вытирая слезинку, скатившуюся по щеке.

– Я не прощаюсь, Сюзанна. До свидания, и, надеюсь, оно будет скорым.

Он поцеловал ее в губы, затем отстранился, сбежал по ступеням и вскочил на облучок рядом с Сетом.

– Трогай, старина! – крикнул Бранниган, хлопнув Сета по плечу. – Трогай, пока я не передумал.

Маленький негритенок стегнул лошадей вожжами, и они побежали рысцой. Ройал обернулся через плечо и увидел, что Сюзанна бежит за каретой.

– Останови, Сет.

Негритенок испуганно взглянул на хозяина, но заметил подбегающую Сюзанну и успокоился.

Ройал спрыгнул с облучка, не дожидаясь остановки кареты, и поспешил навстречу Сюзанне. Она упала ему в объятия.

– Что такое, что случилось?

– Я не могу отпустить тебя, не сказав кое-что, Ройал. – Она посмотрела ему в глаза. – Я люблю тебя, Ройал Бранниган. Возвращайся поскорее домой.

Ройал расплылся в улыбке.

– Думаю, госпожа Удача только что улыбнулась мне.

Эпилог

24 декабря 1830 года

Мерцающие снежинки кружили вокруг, медленно оседая на воду и палубу корабля. Ройал поежился от холода и поднял ворот пальто, спасаясь от пронизывающего ветра. Он достал карманные часы, щелкнул крышкой, открывая циферблат, и пробормотал, глядя на цифры:

– С Рождеством, Чарлз Шанс, где бы ты сейчас ни был, на том свете или на этом.

Двенадцать миниатюрных карт сообщили ему, что времени уже около одиннадцати пополудни. Смахивая с лица тающие снежинки, Бранниган в буквальном смысле слова считал минуты до своего возвращения в Пристань Магнолий, откуда он уехал несколько месяцев назад.

Ройал сдержал обещание, данное Джулии Таффарел, и выполнил свою часть сделки, но одному Богу известно, каких усилий ему это стоило! Он уже не считал, что карты и прочие азартные игры – это некое фривольное времяпрепровождение для удачливых и сильных духом. Нет, сейчас он думал, что это весьма опасное занятие для жадных, тщеславных снобов и отчаявшихся неудачников. Он был свидетелем разрушенных судеб, разбитых сердец, расстроенных браков, потерянных жизней. Все это в общем-то он видел и раньше, но никогда не понимал и не переживал так глубоко.

Он выглядел заметно старше и прекрасно знал об этом. Морщинами на лице и рваными ранами на душе остались последние месяцы. И хотя города, казино, салуны, отели и рестораны, пароходы, таверны слились в его сознании в один размытый образ, лица проигравших ему людей оставались четкими и незабываемыми. Он помнил всех. Их образы навсегда запечатлелись в его памяти.

Ройал играл на износ, принимая в игру всех и вся, поднимая ставки и взвинчивая темп, заламывая фишки и блефуя, временами просиживая за зеленым сукном сутки кряду. Но его настойчивость и преданность игре, – если эти слова возможно употребить применительно к такому занятию, как карты, – окупились с лихвой. Он мог себе позволить отправлять порядочную сумму денег каждый месяц как Джулии Таффарел, так и Сюзанне. А перед отплытием из Нового Орлеана он поместил на счет плантации Таффарел и на счет плантации Эритаж баснословные взносы.

В придачу к выигранным деньгам Ройал получил и еще один нежелательный довесок – он стал тем, кого в артистических кругах называют знаменитостью. Нет, конечно, он был известен и популярен и ранее, когда зарабатывал себе на жизнь карточной игрой. Но сейчас он просто шагу не мог ступить, оставаясь неузнанным даже далеко за пределами Нового Орлеана. И Браннигану это отнюдь не всегда нравилось. Мужчины всех национальностей и положений в обществе бросали ему вызов, невзирая на риск проиграться в пух и прах. Ими двигало тщеславие, ведь после этого они могли на каждом углу хвастать, что играли с самим Ройалом Бранниганом. Женщины домогались его изо дня в день. Кто-то пытался женить его на себе, кто-то женить на своих дочерях, а кто-то попросту затащить в постель. Дети преследовали его по пятам, и отвадить их можно было, только швырнув им горсть звонких монет.