Соперницы - [29]

— Я же знала, что он помчится следом. Вдобавок, ярко светило солнце. — Девушка стянула шляпку и отбросила ее в сторону.

Если бы кто-то другой, а не ее любимое дитя, вел и разговаривал подобным образом, мисс Бригмор почувствовала бы к этому человеку сильнейшую неприязнь. Но поскольку это была ее Барбара, то все недостатки такого поведения списывались на глухоту. Тот, кого природа так щедро наградила внешней красотой и одновременно отняла слух, не может не испытывать душевного конфликта. Мисс Бригмор подошла к девушке поближе.

— Джон очень хорошо к тебе относится, — заверила она ее, — ты же знаешь.

— Я не хочу, чтобы Джон очень хорошо ко мне относился, и ты об этом тоже знаешь.

— Барбара! Подойти сюда. — Мисс Бригмор взяла ее за руку и посадила на кушетку, а сама устроилась рядом. Посмотрев воспитаннице прямо в глаза, она сказала: — Ты больше не ребенок, даже не подросток, ты на пороге зрелости...

— Ой, Бриджи, Бриджи, пожалуйста! — Барбара произнесла это умоляющим тоном и застыла, закрыв лицо руками. Спустя несколько секунд ладони ее опустились; она взглянула в испуганное лицо мисс Бригмор и ровным голосом проговорила: — Я не собираюсь замуж за Джона, и выброси это из головы. Во всяком случае, он меня не возьмет.

Туго затянутая корсажем грудь мисс Бригмор тяжело вздымалась, она дважды глотнула воздух, прежде чем промолвила:

— Ну что ты, конечно, возьмет.

— Почему ты так решила? Потому что он добр ко мне? Джон ко всем добр, он вообще добрый, вежливый... и скрытный. Никто не знает, что он думает на самом деле. Но я знаю, чего он и не думает, так это просить моей руки. В настоящий момент я ему даже неприятна. И Джон, как и все остальные, жалеет меня. И раз уж на то пошло, ты можешь представить, как я в Манчестере знакомлюсь с его друзьями? «Как... поживаете... э-э... мистер... Толстый Кошелек? Как дела на фабрике?»

— Прекрати! Прекрати сейчас же. — Мисс Бригмор, как бывало в детстве, шлепнула ее по рукам.

Девушка вскочила, будто от пощечины.

— Не делай так, Бриджи! — глухо проговорила она. — Ты сама сказала, что я больше не ребенок, вот и не обращайся со мной, как с ребенком. И давай договоримся раз и навсегда. Есть только один человек, за которого я хотела бы выйти замуж, и ты знаешь, кто это. Ты всегда знала. Никто другой мне не нужен.

Губы мисс Бригмор дрожали, и она ничего не могла с этим поделать. Она все прижимала пальцы к губам, словно силясь не дать себе заговорить, но слова вырвались сами, и звучали они печально.

— Ты не можешь выйти замуж за Майкла.

— Почему?

— Потому что... слишком многое против этого.

— Ты имеешь в виду тетю Констанцию?

— Возможно.

— Она меня ненавидит. Тебе это известно? Тетя Констанция меня ненавидит. А знаешь еще кое-что? Я тоже ее ненавижу.

— Барбара! Барбара! — Мисс Бригмор, склонив голову, терла лоб, как вдруг, будто удар заставил ее снова вскинуть голову — это были слова, торопливо произносимые приемной дочерью.

— Лучше бы ей поостеречься и не испытывать мое терпение, не то я взорву ее уютный маленький мирок. Я кое-что про нее знаю, уже давно, и пока никому об этом не говорила. А если она надумает удерживать Майкла, то сама может потерять его.

Мисс Бригмор буквально онемела. Когда она обрела дар речи, то выговаривала слова особенно старательно, хотя голоса ее почти не было слышно:

— Что ты имеешь в виду? Что ты можешь сделать, чтобы разлучить Констанцию и Майкла? — но задавая вопрос, она уже догадывалась об ответе.

— Я могу рассказать ему, что его мамаша, которую он так боготворит и считает самой лучшей из женщин — не более чем проститутка, а сам он — всего-навсего ублюдок.

Пожилая женщина почувствовала, что сейчас упадет в обморок. Протянув руку, она ухватилась за изголовье кушетки, бессильно глядя на искаженное злобой лицо Барбары.

— Я права? Значит, я права? — низким голосом повторяла девушка.

Мисс Бригмор, закрыв глаза, трясла головой, а Барбара не унималась.

— Я знала, что права, знала, потому что нашла доказательство. Зачем бы еще хранить ей его портрет, спрятав в ящик для воротничков? Я обнаружила его несколько лет назад, когда она послала меня в свою комнату за носовым платком. Зачем, спрашивается прятать в вещах портрет своего деверя, а не мужа. И они, кстати, были не родными братьями, а сводными, потому что ее муж был сыном дяди Томаса, и, между прочим, тоже ублюдком, ведь миссис Радлет не выходила замуж за дядю Томаса. Ты управляла делами в его доме, и должна была...

Не в силах больше сдерживаться, мисс Бригмор вскочила на ноги и закричала:

— Не смей больше употреблять это слово в моем присутствии! Что с тобой случилось? В тебя словно дьявол вселился! Столько сил потрачено на воспитание, и вот результат — ты разговариваешь, как последняя кухарка.

— Я просто говорю правду.

— Правду! — почти взвизгнула мисс Бригмор. Медленно качая головой из стороны в сторону, она продолжила: — Дитя мое, ты и не подозреваешь, какая она — правда. — И мысленно добавила: «И не дай тебе Бог узнать», хотя понимала, что сейчас может быть самый подходящий момент, чтобы открыть эту правду, горькую, трагическую правду происхождения Барбары. Но нет, нельзя делать такой шаг скоропалительно, иначе последствия могут быть самые разрушительные.