Сонная Лощина. Дети революции - [34]

– Что такое, лейтенант?

– У меня установлено приложение, которое определяет фазы луны – скачала его после первой встречи с Зерильдой. Подумала, что пригодится, если учесть, с чем приходится иметь дело.

– И правда, – кивнул Крейн, – магия сильно зависит от лунных циклов.

– Да, и я проверила, когда следующие пол-луны – завтра. К тому же они восьмые по счету после кровавой луны, когда мы уничтожили кости Зерильды.

– Вот черт, – повторила за сестрой мисс Дженни. Интересно, подумал Крейн, это она так дразнит родственницу или же это признак того, как они обе похожи? – Эл рассказывал, как Вашингтон использовал шесть крестов, чтобы не дать ведьмам из ковена Зерильды погубить его жену. Похоже, руны, нанесенные Мерсье, это своеобразные элементы… – Дженни не смогла подобрать нужного слова.

– …некромантии? – подсказал Крейн, припомнив умное слово из своего слишком уж краткого знакомства со сверхъестественным. – Форма магии, которая имеет дело со смертью.

– Не совсем, – чуть скривила уголок рта Дженни. – Скорее уж, анти-некромантия. Она препятствует магии смерти. Эл говорил, что руны призваны усилить защитные заклинания.

– То есть преимущество у нас? – спросил Ирвинг, уперев руки в бока.

– У нас? С чего бы? – недоверчиво переспросила Миллс.

– Ведьмам нужно шесть крестов, а раздобыли они только четыре. Послезавтра от них все равно проку не будет.

– Если предположить, что наши догадки верны, – уточнил Крейн.

– Да, – вздохнула Миллс, – но все улики указывают на это. Вспомни, что говорила перед смертью Стейси.

– Нельзя также принимать за факт, – добавил Крейн, – что ведьмы раздобыли всего четыре креста. Остаются еще три, которые мы не сумели отыскать, тогда как у ведьм ковена в распоряжении имеются методы, о которых мы не можем и помыслить. Вполне возможно, они раздобыли один из трех не учтенных нами крестов. Может быть, даже мой.

– Если не все три, – сказала Дженни.

– Нет, – покачала головой Миллс, – если бы заполучили, то не сунулись бы в Тикондерогу. Им нужен еще как минимум один крест, тот, который хранится на Честнат-стрит.

– Значит, – сказал Крейн, направляясь к двери, – мне следует поторопиться, примкнуть к силам безопасности, которые вы так любезно обеспечили, капитан, и, возможно, расспросить упомянутого Эла – вдруг он предоставит больше сведений. Или же, в самом крайнем случае, обеспечит меня материалом для исследований.

– Хороший план, – похвалила Миллс. – А я пока пойду домой, надо выспаться. У меня ведь завтра слушание, в десять утра нужно быть в суде.

– Дело Ипполито? – нахмурился Ирвинг.

Миллс кивнула.

– Филу Черневски я нужна полной сил, поэтому надо на восемь часов залечь в постель – после двух четырехчасовых поездок за последние два дня и ночного самоистязания на средневековом орудии пыток… – Конечно, лейтенант, отдыхайте.

Ирвинг направился к выходу следом за Миллс и Крейном.

– А мне так даже и устройства пыток не досталось.

Встретимся утром, поболтаем.

Все трое запоздало вспомнили о Дженни.

Младшая из сестер Миллс улыбнулась.

– Зато я сегодня отоспалась за всех и встала только в десять, так что ничуть не утомилась. Посижу, пороюсь в архивах Корбина – может, удастся раскопать еще что-нибудь. Теперь мы знаем, из-за чего сыр-бор, искать будет легче.

– Отлично, бог в помощь, мисс Дженни, – сказал, поклонившись, Крейн.

Вместе с Миллс и Ирвингом он покинул арсенал. На улице двое служителей закона сели по машинам и разъехались по домам, а Крейн пешком отправился на Честнат-стрит. Морозный ночной воздух приятно обжигал легкие. Да, было холодно, однако это не шло ни в какое сравнение с трудностями, которые Крейну довелось испытать по пути из Тикондероги в Бостон. Ну и, конечно же, сегодня ему не приходилось решать задачи перевозки орудий общим весом в «шестьдесят фунтов».

Впрочем, как и в 1775 году (после захвата форта Карильон), у Крейна имелась четкая задача: не дать последователям Зерильды воскресить свою госпожу.

Глава 11 Сонная Лощина, штат Нью-Йорк Январь 2014 года

Альберт Джон Уайткомб-Сирс всегда считал себя рационалистом и скептиком. Верил только в то, что можно увидеть и потрогать, или в то, что подтверждается научной теорией.

В этом он придерживался семейной традиции. По линии Уайткомбов и Сирсов он был потомком первых колонистов, прибывших в семнадцатом и восемнадцатом веках в Новый Свет, а те, в свою очередь, были продуктами Эпохи Просвещения. Это значило, что и те и другие верили исключительно в материальное.

Впрочем, этот же факт ставил его в затруднительное положение: приходилось верить в то, что, по идее, нереально. Ведь это самое нереальное Эл видел собственными глазами.

Со сверхъестественным он впервые столкнулся, познакомившись с шерифом Огастом Корбином. Сам термин «сверхъестественное» Элу не нравился: раз уж какое-то явление имеет место быть в материальном мире, то оно, по определению, естественно. «Сверхъестественное» же вносит путаницу.

Он хорошо помнил день, когда все изменилось.

В то время Эл работал библиографом-консультантом в главном читальном зале в Исследовательском корпусе Нью-Йоркской публичной библиотеки (который в путеводителях именовали корпусом Стивена Шварцмана – благодаря ну очень щедрому пожертвованию в фонд библиотеки, размером в сто миллионов долларов).