Сонеты, песни, гимны о любви и красоте - [3]
Шрифт
Интервал
Дала мне форму мыслей ваша власть,
Замкнув мне рот, а сердце научила
Моё словам, и бешеную страсть
Своею добродетелью смирила.
Без вашего сиянья тёмен мир,[32]
Блажен, кто созерцает сей кумир.
9
О, как глаза могущественны эти,
Что радость мне, печальному, дарят;
И ничего не видел я на свете,
С чем дивный свет сравнить их был бы рад.
Ни с солнцем — ночью так они блестят,
И ни с луной — в них мало измененья,
Ни со звездой — их чище ясный взгляд,[33]
Ни с пламенем — беззлобно их горенье.
Ни с молнией — всегда в них напряженье,
Ни с бриллиантом — слишком хрупкий вид,
Ни с хрусталём — их расколоть мученье,
Ни со стеклом — ведь это оскорбит.
Я их сравню с самим Творцом в эфире,
Чей свет всё озаряет в этом мире.[34]
10[35]
Нечестно, Бог любви,[36] что твой закон —
Меня терзать с какой-то страшной силой;
Зато она в блаженстве, без препон,
Обоих нас презреньем наградила.
Гляди, резню ведёт тиранка мило
Глазами[37] и любуется притом,
И робких сердцем для тебя пленила,
Что просят — стань ей мстительным врагом.[38]
Устрой гордячке встряску поделом,
Взгляд опусти её высокомерный,
Что так спесив, внося в свой чёрный том
Отныне каждый шаг её неверный.
Раз для неё вся боль моя — игра,
В ответ на смех смеяться мне пора.
11
Когда ищу я мира каждый день,
Заложников упорно предлагая,[39]
Встаёт, грозя, воительницы тень,
И начата, увы, война другая.
Глас разума, иль жалость отвергая,
Она мне передышки не даёт,
Бесчувственно добычу настигая —
Жизнь жалкую мою среди невзгод.
И эту жизнь, чтоб снять печалей гнёт,
Я б отдал ей — пусть не гневится боле,
Но взявши плеть, ко мне она идёт:
Не убивать, заставить жить в неволе.[40]
Пройдут все муки, стихнет каждый бой,
Но не мои — их не унять мольбой.
12[41]
Однажды я просил у милых глаз
Немного передышки вдохновенной,
Своих врагов притворных не боясь,
Что соблазнить хотят меня изменой.
И вот я без оружия, смиренный;[42]
Но из своей засады тайных чар,[43]
Что порождает вид её надменный,
Они в меня направили свой жар.
Я слишком слаб принять такой удар,
И отдаюсь безропотно в их руки,
Но с этих пор, под гнётом всяких кар,
В тугих цепях испытываю муки.
От глаз твоих я знал одну беду,
И жалуюсь, и правосудья жду.
13
В её осанке, стройной и надменной,
Когда лицо подъято в небеса,[44]
А веки вниз опущены смиренно,
Особенная радует краса.
На землю-мать глядят её глаза, —
Покорность и величье в них струится,
Когда в душе вещают голоса,
Что красота ко праху возвратится.[45]
Всё низкое презрит она царицей,[46]
И жаждет света горней высоты,
Топча земли отвратную темницу,
Что тащит в грязь небесные мечты.[47]
Ты всё ж мне подари смиренный взгляд,
И он тебя возвысит во сто крат.
14[48]
Мои войска, вернитесь, чтоб опять
Готовить вами снятую осаду:
Позор, когда испуганная рать
В отпоре лёгком встретила преграду.
Сей грозный замок можно взять в блокаду
Лишь мощью, то не хилый бастион;
Надменный ум, с кем в битве нету сладу,
Не будет первой битвой устрашён.
Вперёд, войска! мой храбрый легион,
Ей в сердце направляй со страшной силой
Страданье, скорбь, тревогу, клятвы, стон:
Все средства, чтоб унять гордыню милой.
Коль тщетно всё, тогда умри пред ней,
Хваля её в агонии сильней.
15[49]
Усталые купцы, ну что за страсть
Из-за наживы — своего кумира —
Сокровища обеих Индий[50] красть,
Напрасно вдаль плывя под шум Зефира?[51]
В моей любимой все богатства мира,
Что каждый в отдалении искал:
Её глаза — блистание сапфира,
А губы — драгоценный красный лал.
Вот зубы — жемчуг, редкостный овал,
Слоновой кости лоб, где брови-луки,
Отливы прядей — золота накал,
И серебро — прекраснейшие руки.[52]
Но лишь дано немногим созерцать
Её души безгрешной благодать.
16[53]
Однажды необдуманно узрел
Я вечный свет в глазах моей любимой:
Пока мне восхищеньем сердце грел
Её прекрасный взгляд неотразимый.
Но в тех в зрачках кружился, еле зримый,
Крылатых купидонов легион:
И кто на них смотрел неустрашимо,
Был стрелами блестящими сражён.
Один амур, стрельбою увлечён,
Прицелился мне в сердце,[54] словно в птицу,
Но вдруг стрелу, что зло направил он,
Сломала блеском глаз своих Юница.
Коль не она — убил меня б тот лук,
А так я избежал смертельных мук.
17[55]
Лик Ангела! Ты создан, величавый,
Искусства посрамить смущённый вид,[56]
Никчёмную его принизив славу.
Какая кисть тебя изобразит?
Хотя художник, выбрав колорит,
Рукой умелой пишет в напряженье,
Он с дрожью восхищённою творит,[57]
Внося в чудесный облик искаженья.
Прелестный взгляд — любовных стрел скольженье,
Улыбки жар — погибель для сердец,
Красивые и гордые движенья
Не выразит ни кисть, и ни резец.
Нужна небесных гениев рука,
Дабы сей лик прославить на века.
18[58]
Кареты постоянною ездою
Стирают сталь ободьев у колёс;
И капли непрерывной чередою
Кремень твердейший точат иль утёс.[59]
Лишь мне невмочь смягчить потоком слёз
Ей сердце, ледяное до предела,[60]
Чтоб плач мой до неё всю скорбь донёс,
И боль мою она бы пожалела.
Молю! — её приказ: «актёрствуй смело»,
Рыдаю! — говорит: «слеза — вода»,
Вздыхаю! — слышу: «мастер ты умелый»,
Стенаю! — смех звучит её тогда.
Молю, стенаю, плачу — всё напрасно,
Она как сталь или кремень бесстрастна.
19[61]