Сонет Серебряного века. Том 1 - [40]

Чернеют камни, как чудовищ ряд.

Неверен путь ко мне в мой сад манящий,

Но от меня дороги нет назад.

Страдания

Как в знойный день студеная вода,

Как медленные острые лобзанья,

Отрадны в жизни мне мои страданья.

О, если б я могла страдать всегда!

Пускай весь мир падучая звезда,

Пускай на миг и горе и желанья —

Одна из всех вновь перешла за грань я —

Мне жизнь милей на миг, чем навсегда.

Я знаю, радость тяжелей печали.

Она веселья мне не принесла.

Страдания для душ колокола:

О вечности твердят, влекут нас в дали..

Страданья бесконечны. Оттого

В них отраженным видом божество.

Одно и то же

Я сплю иль умерла – одно и то же.

Кровать иль гроб, – но тесны мне они.

Прервутся ли мелькающие дни,

Иль вечность будет длить одно и то же.

В домах у всех людей одно и то же.

В домах мы узники – всегда одни.

Дома людей – большие западни.

В них жизнь и смерть почти одно и то же.

Я в дом вошла в рассветный час, весной,

Но мрак стоял за мертвыми стенами.

Я в дом вошла с небесными мечтами,

Но погрузилась в бледный сон земной.

Я в дом вошла с весельем и цветами,

Но, плача, дверь захлопнулась за мной.

Противоречие

Я небом рождена на свет вакханкой,

Здесь стала бледной, верною рабой.

Была б я людям счастьем и судьбой —

И тесной дорожить должна землянкой.

Вослед за мной – победной куртизанкой —

Народ бы шел, прикован красотой,

Гордился б храм моею наготой,—

И вот средь вас блуждаю чужестранкой.

К необычайному привыкли все,

Я ж и обычное считаю чудом,

Я – цвет, заглохший в житной полосе,

Я – свет в плену, томящийся под спудом,

Я – мир, в котором солнце не зажглось.

Я – то, что быть должно и не сбылось.

Я

Мне с малых лет прозванье дали «Бэла»,

Хоть в память я Людмилы крещена.

Мысль Бэлы сладострастьем пленена

И чувства все послушны власти тела.

Душа Людмилы с жизнью все светлела,

В толпе людей она всегда одна.

На Бэлу смотрит с горестью она,

От счастия бежит, страшась предела.

Когда с Людмилой встретилась любовь,

Она склонилась с нежностью покорной.

Но в Бэле дерзко взбунтовалась кровь

И страсть зажглась – пожар над бездной черной.

Кто ближе мне и кто сильней из двух?

Дух святости иль страсти бурный дух?

Цифра 2

Средь чисел всех милей мне цифра – два.

То – лебедь белая средь темных знаков,

Цветок душистый средь поникших злаков,

На длинном теле сфинкса голова.

Земля и небо – оба естества —

В ней слиты тайной всех лучей и мраков.

Она – обетованье вечных браков,

И там, где дышит жизнь, она жива.

В ней таинство зачатья и порока,

В ней отдых от единого добра.

В ней веры и сомнения игра,

В ней пестрый шум и разноцветность рока.

Она – достойный образ божества,

Языческая лебедь – цифра два.

В музее

Пустынный зал. Витрины. Свет и мгла

Здесь борются как боги Зороастра.

Стремится к своду легкая пилястра,

Брожу одна и к вазе подошла.

Две длинные волюты, два крыла,

Как руки из сквозного алебастра,

Средина округленная, как астра,

Два нежных разветвленья у ствола.

С волнением нежданным пред тобою,

О бледная подруга, я стою.

Как ты чиста! Влюбленною мечтою

Ловлю мечту прозрачную твою.

Ты чутко спишь. Ты ждешь неутомимо...

Всегда одна. Часы проходят мимо...

Мещанский сонет

Большая комната. Я в ней одна.

В ушах звучат недавние укоры,

Упреков гул – весь ужас мелкой ссоры.

Не плачу я. К себе я холодна.

Но, кажется, задвигалась стена.

Как грозно разошлись по ней узоры.

Хочу я встать, спустить на окнах шторы

И снова падаю. Как жизнь страшна!

Мне вспомнилась из детских лет минута.

Все я одна, все так же, как теперь.

Лишь меньше комната; ко мне чрез дверь

Доходит гул упреков. Ссора. Смута.

Но в будущем мне брезжит нежный свет...

Оно пришло. Теперь надежды нет.

Влюбленность

Люблю я не любовь – люблю влюбленность,

Таинственность определенных слов,

Нарочный смех, особый звук шагов,

Стыдливых взоров страсть и умиленность.

Люблю преодоленную смущенность

В беспечной трате прожитых часов,—

Блужданье вдоль опасных берегов,—

И страх почуять сердцем углубленность.

Люблю мгновенно созданный кумир:

Его мгновенье новое разрушит.

Любовь – печаль. Влюбленность – яркий пир.

Огней беспечных разум не потушит.

Любовь как смерть. Влюбленность же как сон.

Тот видит сновиденья, кто влюблен.

Не любовь

Быть может, не любовь – одно стремленье

Моя любовь к тебе, далекий друг.

Боюсь скреплять желаний тайный круг,

Страшнее смерти мне успокоенье.

Душа – алтарь. Свершается горенье.

Любовь? – Иль не любовь? – Не злой недуг,

А сладостный предчувствия испуг,

Простых вещей мое обожествленье.

Иду к тебе. И в этот вечный миг

Никто иной желанья не достоин,

Иду к тебе! Как светел нежный лик,

А взор горит, взывает, беспокоен...

Быть может, не любовь моя любовь.

Священна страсть. Молись. И славословь.

Обладанье

Страшит меня довольство обладанья

И достиженья мертвенный покой.

Ужасней, чем забвенья мрак пустой,

Час дерзко утоленного желанья.

Обманный час! О если б на свиданья

Молитвы приносили мы с собой,—

Молитвы ласк! Стремясь к любви душой,

Мы для любви любили бы страданья.

От смертных жал бегу к своим мечтам

И легкие ищу прикосновенья:

Взгляд нежности – нетленный цвет мгновенья,—

Безмолвный поцелуй – венок в мой храм.

О, приходи для неземных сближений,

Для тщетных ласк, для чистых обнажений.

Слова

Безмолвное отрадно мне признанье.

Храню его. Я говорю без слов: