Соната Единорога - [28]

Женщина, не обращая особого внимания на Джой, сонно кивнула Индиго, который обошел девочку и склонился в поклоне. Он явно не видел сейчас ничего, кроме глаз женщины.

– Мне тоже здесь нравится, – очень тихо произнес он. – Здравствуй, Валадья.

– Индиго… – пробормотала женщина. Она положила рог и ответила мальчику таким же пристальным взглядом. Джой попятилась. Сейчас она чувствовала себя не то невидимой, не то лишней. Одна нога попала в какую-то дрянь, и Джой принялась яростно шаркать по асфальту, казавшемуся столь же далеким, как и Шей-рах. Индиго что-то произнес. Джой не разобрала слов, но голос его звучал поразительно нежно. Женщина рассмеялась в ответ и отчетливо произнесла:

– Нет, здесь все в порядке. Все хорошо.

Что-то толкнуло Джой сзади и едва не сшибло ее с ног. Коренастый лысеющий негр с клочковатой седой бородкой протащил тележку с надписью «Самые дешевые лекарства» между Джой и Индиго – только Индиго успел быстро отступить в сторону.

– Вот, достал тебе кой-чего, – хриплым, одышливым голосом произнес негр, обращаясь к женщине. Он порылся в груде хлама, заполнявшего тележку, и вытащил промасленный бумажный пакет. – Кусок пиццы и диетическая «Фреска». Вот, бери.

Женщина улыбнулась и приняла пакет. Она предложила было кусочек остывшей пиццы негру, но тот лишь засопел и покачал головой.

– Нет, детка, это тебе. Ты давай, ешь.

Он расстелил газету, осторожно уселся рядом с женщиной, положил тяжелую руку ей на плечи и лишь после этого позволил себе обратить внимание на Индиго и Джой.

– Это моя дама, – решительно заявил он. – Мы с ней вместе.

– Да, я вижу, – очень мягко отозвался Индиго. Он поднял руку в прощальном жесте и прикоснулся ко лбу, где полагалось бы находиться рогу. Женщина небрежно вскинула рог и ответила несколькими быстрыми мягкими нотами фанфар Шей-раха. Индиго повернулся и пошел обратно.

Джой двинулась прочь раньше его. Она шла наклонив голову, как будто против сильного ветра. Индиго пришлось догонять ее. Джой молчала до тех пор, пока они не вышли из-под эстакады и не отошли от автострады. Лишь после этого она произнесла:

– Это ужасно! Жить здесь, среди этой дряни, питаться пиццей – и это Старейшая! Это было самое отвратительное зрелище за всю мою жизнь!

– Как интересно… – сухо протянул Индиго. Но насмешки в его голосе не было. – А я, Старейший, существо намного старше тебя, утверждаю, что это самое прекрасное зрелище, которое я видел за всю свою жизнь. Но тебе этого никогда не понять.

– Нет! – отрезала Джой. – Никогда! Она двинулась прочь, не оглядываясь, и потому даже не заметила, в какой момент Индиго отстал.

Глава 7

В первое же воскресенье после возвращения из Шей-раха Джой отправилась в «Серебряные сосны», в гости к Абуэлите. Добираться туда приходилось двумя автобусами. Джой ездила к Абуэлите каждое воскресенье, вне зависимости от того, присоединялись ли к ней прочие родственники или нет. Абуэлита встретила ее на первом этаже. Она сидела в холле, на маленькой скамеечке. Местным обитателям полагалось принимать посетителей именно здесь. Абуэлита была одета в поношенное цветастое платье – Джой помнила его еще с раннего детства и очень любила, – древние соломенные сандалии и черную шерстяную шаль, которую она набрасывала на плечи в любую погоду. Когда бабушка с внучкой обнялись, широкий индейский нос Абуэлиты уткнулся в подбородок Джой.

Пышная белокурая администраторша – Абуэлита звала ее la bizcocha rubia [5]– закудахтала:

– Ах, как мило! А теперь мы пойдем гулять, как каждое воскресенье? Просто чудненько!

Она всегда кудахтала, увидев Джой и Абуэлиту вместе.

Абуэлита отозвалась на безукоризненном английском (она прекрасно говорила по-английски, когда ей того хотелось):

– Нет. Это я иду гулять с моей внучкой Джозефиной. А вы останетесь здесь и будете молиться, чтобы никто из жильцов не умер до перерыва на ленч. Пойдем, Фина, – Абуэлита развернулась и подмигнула, но движение ее было неумолимым, как звук захлопнувшейся двери.

– Я пропустила тихий час, – продолжила она уже по-испански, беря Джой под руку. – Они не любят, когда кто-нибудь из нас пропускает тихий час. Думаю, они используют это время, чтобы крутить шашни между собой.

За спиной у них la bizcocha rubia, постепенно повышая голос, раз за разом повторяла старику со слезящимися глазами, одетому в махровый халат:

– Мистер Гербер, вы не сможете ее найти, потому что она уже две недели находится в больнице! Она в больнице, мистер Гербер!

Абуэлита спокойно пояснила Джой:

– Его жена умерла. А женщина, которая обязана сообщать нам такие вещи, сейчас в отпуске. На следующей неделе она выйдет на работу и все ему скажет.

– Ненавижу это место! – не выдержала Джой. – Ненавижу здешнюю еду, здешний запах – здесь пахнет, как в больнице, только тут никто даже не пытается сделать так, чтобы людям стало лучше. Мне хочется, чтобы ты ушла отсюда и снова стала жить с нами.

Абуэлита обняла Джой за плечи.

– Ничего не выйдет, Фина. Я уже слишком старая и упрямая, чтобы жить в одном доме с кем бы то ни было, – наверное, я даже с твоим дедом не ужилась бы, даже если бы он мог вернуться. Но и жить одна я тоже не могу – из-за артрита и еще потому, что иногда я падаю в обморок. А этот пансион не хуже и не лучше любого другого. Ну а теперь пойдем гулять.