Соната для флейты и альта - [2]

Отдельная благодарность моему давнему и нежно любимому другу и учителю Станиславу Чумакову, великолепному (хотя и не в меру скромному) поэту и переводчику–полонисту, преподавателю античной литературы, известному в Кубанском университете под именем «Зевс», без него многие из вошедших сюда стихов просто не появились бы..

Часть первая. Allegro, ma non troppo

СОНАТА

Н. Агафонову

За мглистой пеленой

Растаял луч заката.

И темный водоем

Смеркается сильней.

Зеркальной глубиной

Рождается соната,

И бредим мы вдвоем,

Прислушиваясь к ней.

Из флейты и альта

Прозрачно и неспешно

Мелодия зовет

К слиянию глубин.

Неявна простота,

И радость безутешна,

И нас сбивает влет

Стремлений сладкий сплин.

Стремленье приникать

Бесстыдно и безгрешно

К источнику тепла

И тайне доброты.

Стремленье принимать

И то, что жизнь конечна,

И что всесилье зла -

Лишь маска пустоты.

Стремленье убежать

От детского доверья,

От пылкости своей,

Обманутой сто раз.

Стремленье удержать

Перед открытой дверью

Озябших голубей

Пугливо–нежных глаз.

А может, ты и я

Поверим не напрасно,

Таинственный мотив

Переплавляя в явь,

И сумрак бытия,

Назло его гримасам,

Мы в отклик на призыв

Преодолеем вплавь…

1998

* * *

Здравствуй, Вечность! Сегодня друзья мы опять -

На часок — на другой, может статься:

Ты научишь меня жизнь и смерть презирать,

Я тебя — умирать и рождаться.

Конец 70–х

* * *

… И снова жить. И снова из глубин

Смотреть на солнце и к нему стремиться.

Тебе, годов унылых вереница,

Прощаю все за правды миг один.

Тот миг. Мой миг. Мерило всех мерил.

К нему ползла я по скале отвесной.

Срывалась в пропасть. Он меня манил.

Он стал моим оплотом, силой крестной.

Вновь, как Сизиф, отброшенная вспять,

Стремлюсь я вверх, к тебе, мое мгновенье.

Устала бесконечно оживать

И умирать с мечтой о воскресенье.

Мне все трудней. Но выбора другого

Нет у меня, пока тот миг живет.

Мне дорог и в падении полет

Среди руин и пепла я готова

На солнечном луче качаться между

Двумя мирами, как в глуби колодца.

Ловить впотьмах бегущую надежду

И смутно верить, что она вернется…

… И снова жить…

Середина 70–х

* * *

Перевернутый мир дробился,

Погружаясь в рябые лужи.

И пупырчатой коркой покрылся

Самый воздух, ежась от стужи.

И на утлом земном ковчеге,

Потеряв и руль, и ветрила,

Забывая о Человеке,

Человечество в гибель плыло.

Не достигнуть спасительной суши.

Не уйти из смертного крута.

И никто не спасет наши души -

Если мы не прижмемся друг к другу…

Начало 80–х

«МУЗЫКАЛЬНЫЕ СТУЛЬЯ»

«Музыкальные стулья».

Игра продолжается -

кон за коном.

Из баяна течет

незатейливый бодрый мотив…

Стоп! И сел, кто успел.

Лишь один, повинуясь законам,

Выбывая, ушел, свой непойманный стул прихватив.

Нужно только успеть, оттеснив неудачника,

Изловчиться и плюхнуться.

А потом, продолжая бег,

Жаться ближе к сиденьям,

семеня по–собачьи,

Оказаться еще и еще раз

не хуже всех…

Ладан лип веселит

обитателей летнего улья.

Вылетаю со всеми,

вроде, общий делю интерес…

Только вот почему–то

в игре «Музыкальные стулья»

Вечно первою стул на себе уношу,

будто крест.

Жарь, седой баянист — неусыпное Время!

Не спешу и не жду,

когда оборвется мотив.

И давно уже я не по кругу бегу -

растекаюсь по древу -

Всё куда‑то туда, наугад -

стул ненужный с собой прихватив…

2001

* * *

Циркачка в ящике! Спокойна ты

В мельканье лезвий иллюзиониста.

В тебе ни страха нет, ни суеты -

Работаешь на удивленье чисто.

Твой маг–партнер тебя тренировал,

Любовно и неистово неволя.

Ты знаешь, где и как пройдет кинжал.

И страх забыт. И в кулаке вся воля.

До совершенства номер доведен.

Из ящика ты выйдешь невредима…

Но если бы ножи со всех сторон

И в жизни так же проносились мимо!

Когда бы знать, где лезвие пройдет,

Как нужно стать, чтоб избежать увечий!

Отрепетировать все наперед -

Паденья, взлеты, проводы и встречи…

Но жизнь — смертельный номер цирковой.

И нет суровей иллюзиониста.

И платят изувеченной судьбой

За страх, мешающий работать чисто…

1979

ПЕРЕЧИТЫВАЯ АЗБУКУ

Всё возвращаюсь к азбуке. И вновь -

Вопросы, и ответы, и веленья -

Которых мы не слышим. И любовь

Нелюбопытством глушится и ленью.

И вопрошает предок: «Како, люди,

Мыслете?» — и кричит: «Он наш — покой!»

Предвидел будто всё, что с нами будет,

И передал письмо в наш век стальной.

«Глаголь добро, — велит, — Рцы слово твердо!»…

Но в азбуке нам только «хер» знаком.

И пляшут на могилах злые смерды,

Бряцая грязным, праздным языком…

1998

ЗАБИТЫЙ ИСТОЧНИК

Земля скорлупой облупилась.

Здесь в колокол бил источник.

И гладкими были камни,

Истоптанные причастниками,

На тропке, теперь поросшей

Выцветшим сухостоем.

Теперь, поди, бесполезно

К земной приникать утробе,

В надежде услышать биенье…

Ключей бесплодные поиски -

Хожденье по ленте Мёбиуса:

Отыщешь ли где начало

Гиблых путей твоих?

А может, еще не поздно

По–курьи разрыть ворох

Ветоши и лузги,

Отыскивая жемчужину

Ключа, что давно ты забросил,

Забыл, заблудившись в буднях,

Как грудь забывает младенец,

Когда подрастет и научится

Питаться искусственной смесью,

А после — супом со вкусом

Курицы, «идентичным

Натуральному» — гласит надпись

На выброшенной упаковке…

Упаковки копятся тоннами,

И свалок курганы курятся,

Как памятники цыплятам,

Разбросавшим свои скорлупки

В виде культурного слоя,

Забившего те источники

И гладкие камни тропок,

Где прячутся от причастников