Сон в пламени - [4]
Сначала Виктория хотела знать все подробности об этих сборищах, но с течением времени стала интересоваться только знаменитостями или самыми сочными кусочками.
Мы, Виктория и я, так много делали вместе. Это занимало три четверти нашего времени. Но с самого начала я и моя жена прокладывали курсы на раздельных, хотя и смежных, картах. Не это ли привело к гибели наш брак? Нет, я так не думаю. От этого время, проведенное вместе, становилось только богаче и драгоценнее. Когда мы встречались вечером, нам было что рассказать друг другу.
Но посреди одной из тех смертельно гнетущих склок, какие бывают под занавес долгих и успешных отношений, Виктория обвинила нас обоих в том, что мы давали друг другу слишком много свободы, слишком отпускали цепь, слишком много времени проводили порознь. Я ответил, что это неправда. Мы виноваты в том, что слишком разленились и перестали проверять то, что нужно проверять и перепроверять все время; мы слишком быстро привыкли, увидев стрелки приборов, регистрирующих работу сердец, за красной чертой. Я тоже не подарок. Жизнь и вообще-то – как тонкая настройка. Брак – вдвойне.
В жизни что-то идет не так, когда возникает ирония. Или все наоборот? Ирония в моей жизни возникла вместе с моей первой любовницей, подругой Виктории по университету, которая однажды вечером зашла к нам обсудить их совместный проект о Йозефе Гофмане.
Первый любовник Виктории? Естественно, актер, с которым ее познакомил я, у него было много мебели работы Йозефа Гофмана.
Завести роман на стороне – это как прятать крокодила под кроватью. Он слишком велик и опасен для этого, полностью его, как ни старайся, не спрячешь, что-то обязательно высунется, все увидят и с воплями разбегутся.
Последним нашим совместным путешествием была поездка в Америку, чтобы получить развод. Виктория сказала, что после развода больше не придется извиняться. Никогда.
Когда все было кончено, моя семья уговаривала меня какое-то время пожить у них в Атланте, но я сказал, что здесь мне плохо, и под этим предлогом сбежал в Вену: мол, там мои друзья, моя работа – всё. Так что я вернулся в город, словно это был мой лучший друг, который обнимет меня и за выпивкой с сочувствием выслушает мои горести.
Мне было тридцать, а это поворотная точка для каждого, даже для тех, кто не развелся только что и не вышел вновь на охотничью тропу.
Николас и некоторые другие милые люди вели себя чудесно. Они вились вокруг, пичкали меня изысканными обедами, часто звонили поздно ночью, чтобы убедиться, что я не слишком высунулся из окна…
На одном из таких обедов кто-то спросил, знаю ли я, как фламинго приобретают свой цвет. Я не знал. Оказывается, эти смешные длинноногие птицы не от природы такого психоделического кораллово-розового цвета. Рождаются они скорее грязно-белыми. Но с самого начала они сидят на диете из растений, богатых каротином, «красным углеводородом». Если ты фламинго, то когда поешь достаточно каротина, становишься из белого розовым.
Правда это или нет, но этот образ меня очаровал. Я не переставал думать, что прожил с Викторией почти десять лет, по существу не замечая ни своего и ее естественного цвета, ни оттенка, который наши отношения в конце концов приобрели после всего проведенного вместе времени.
И, что может быть еще важнее, – какого же цвета я оказался, вернувшись в Вену один? Перебраться из благополучного брака в чужую постель – довольно серьезное отклонение от «каротиновой диеты». В деталях таится не только Бог, но в большой степени и мы сами.
Мне пришла пора обратить внимание на эти детали. В следующий раз, при известной доле удачи, если снова представится шанс разделить жизнь с кем-то, я буду знать цвет моей кожи – и сердца, – прежде чем предложить его женщине.
И что же, теперь мне придется все время носить, с собой карманное зеркальце, чтобы видеть себя с разных сторон? Нет, ничего столь сильнодействующего или бессмысленного. Самоанализ – обычно это такое занятие, за которое мы беремся неохотно и спонтанно, когда нам страшно или скучно. В результате, к какому бы заключению мы ни пришли, оно искажено или грубой заданностью, или вялой тоской. Но в моем случае я просто хотел меньше удивляться сделанному.
Примерно через шесть месяцев после возвращения в Австрию удача, описав, как бумеранг, широкую медленную дугу, снова прилетела ко мне. Фильм по тому моему сценарию был снят. По какой-то неизвестной восхитительной причине он сделал очень удачный сбор в Италии и Испании, а его успех привел к новому сотрудничеству Николас Сильвиан – Уокер Истерлинг, которое пришлось как никогда вовремя. Вдобавок идея этого нового сценария пришлась мне очень по душе, так что собственно написание его прошло гораздо легче. Это была романтическая комедия, и я смог впихнуть в нее множество собственных добрых воспоминаний. В другой раз эти воспоминания могли бы вызвать у меня тоску и ощущение неудачи. Но свести их в киномире, где все кончается хорошо, долгим поцелуем и миллионом в кармане у любовников, было лучшим способом снова пережить эту часть недавнего прошлого. Фильм так и не был снят, но он привел меня к другому продюсеру, новому сценарию и основательной уверенности, что со временем, дабы остаться на плаву, я смогу положиться на писательскую профессию. Я купил маленькую солнечную квартирку на Бенногассе, два кресла черной кожи, смахивавших на дуэльные пистолеты, и, из приюта для бесхозных зверюшек, слепого кота, который где-то подхватил таинственное имя Орландо. Он приходил, когда я его звал, и первую неделю в моем новом доме провел, осторожно бродя из комнаты в комнату, как космонавт, только что высадившийся на новую планету. Кот был серый с проседью, цвета снега недельной давности, и большую часть дня спал на старой бейсбольной перчатке, которую я держал на краю стола. Орландо обладал сверхъестественной способностью предчувствовать, когда зазвонит телефон. Если он спал на столе, то за несколько секунд до звонка вдруг приподнимал голову и двигал ею вправо-влево, словно где-то поблизости летала муха. Потом – дзынь! Мне нравилось думать, что, будучи и слепым, и котом, Орландо посвящен в некие маленькие космические тайны. Но после более долгого совместного проживания оказалось, что предчувствие телефонного звонка – единственный его талант в этой области.
Фрэнни Маккейб, начальник полиции городка Крейнс-Вью, известный читателям по романам «Поцеловать Осиное Гнездо» и «Свадьба палочек», приютил в своем кабинете хромого одноглазого бультерьера.Собака сдохла. Но в могиле оставаться не пожелала.Тут-то все и началось.Выведет ли волшебное разноцветное перо нашего героя из лабиринта фантасмагории?
«Хотелось бы надеяться, столь представительный сборник послужит массовому признанию этого изумительного писателя, давно заслужившего звездный статус» (San Francisco Book Review).Впервые на русском языке – полное собрание рассказов и повестей современного классика Джонатана Кэрролла, которого признавали своим учителем Нил Гейман («Американские боги») и Одри Ниффенеггер («Жена путешественника во времени»). С детским изумлением художника-сюрреалиста он живописует ландшафты наших тайных снов, исследует сокровенные глубины человеческого сердца.
Автор многих бестселлеров Сэм Байер находится в творческом кризисе. За вдохновением он приезжает в городок своего детства Крейнс-Вью, где тридцать лет назад нашел в реке труп «местной Маты Хари» Паулины Островой по кличке Осиное Гнездо, – и решает написать о ней документальный роман. В постель и в помощники к нему набивается тезка и однофамилица кинозвезды 1940-х годов Вероники Лейк, имеющая сверхъестественное сходство, как со своим прообразом, так и с Осиным Гнездом. Тем временем трупы вокруг начинают множиться с угрожающей быстротой, заставляя усомниться в официальной версии давних событий...
В жизни Макса Фишера все складывается удачно. Его комикс «Скрепка» пользуется устойчивой популярностью у широкой публики и благосклонностью у высоколобых критиков, его новая любовь Лили отвечает ему взаимностью, а ее десятилетний сын Линкольн души в нем не чает. Но в прошлом, по ту сторону безмолвия, таятся призраки, угрожающие его счастью, рассудку и самой ткани бытия...
Впервые на русском — новейший роман одного из самых романтичных писателей современности, «мастера солнечного сюрреализма». Своего рода продолжение — не сюжетное, но тематическое — «Белых яблок» и «Стеклянного супа», новое исследование границы между миром живых и миром мертвых.Бен Гулд поскользнулся в снегу, ударился головой о придорожный бордюр и умер. Но привидение, которому назначено сопроводить его душу в загробный мир, с удивлением обнаруживает, что его подопечный жив. Ангел смерти не понимает, как такое могло произойти, и поручает привидению во всем разобраться.
Джонатан Кэрролл — американец, живущий в Вене. Его называют достойным продолжателем традиций, как знаменитого однофамильца, так и Г. Г. Маркеса, и не без изрядной примеси Ричарда Баха. «Страна смеха» — дебютный роман Кэрролла, до сих пор считающийся многими едва ли не вершиной его творчества. Это книга о любви как методе художественного творчества, о лабиринтах наваждения и о прикладной зоолингвистике (говорящих собаках).
Знаменитый архитектор получает необычный заказ — построить в одной из арабских стран музей, посвященный «лучшему другу человека». Все дело в том, что собаки играли мистическую роль в жизни местного царька, не раз спасая ее. Проект музея приходит внезапно — архитектор просто увидел его отражение на стене. Но все идет вкривь и вкось: в стране начинается гражданская война, и здание решено возводить в Австрии. Целая цепь совершенно невероятных событий и происшествий приводит архитектора к тому, что он с ужасом понимает — его заставили строить новую Вавилонскую башню, а истинный заказчик — вовсе не арабский князь…
Лос-Анджелес поделен на множество часовых поясов и отграничен от остальной Америки кольцами пожаров и противопожаров.Рожденный в воспаленном воображении газетного обозревателя фильм-мистификация обретает самостоятельное существование.Каждый месяц флотилия китайских джонок доставляет в город свой таинственный груз.В бетонном кубе по прозванию Бункер снимают порнофильм «Белый шепот».Все это и многое другое высвечивается во вспышке Мнемоскопа – замаскированного под современную монументальную скульптуру оптического прибора, призванного вернуть утраченные воспоминания.
Синяя Борода слушает Вагнера и увлекается символистами. Кот в сапогах примеряет роль Фигаро. Красная Шапочка зубастее любого волка. Любовь Красавицы обращает зверя в человека, но любовь Чудовища делает из человека зверя.Это — не Шарль Перро. Это — Анджела Картер, удивительная и неповторимая. В своем сборнике рассказов, где невинные сюжеты из Шарля Перро преобразуются в сумрачные страшилки, готические и эротические, писательница добилась ослепительного совершенства...
Почему считается, что цыгане умеют предсказывать будущее?Почему на долларовой банкноте изображены пирамида и светящийся глаз?Почему статуя Моисея работы Микеланджело имеет рожки на голове?Потому что современной эпохе предшествовал Эгипет; не Египет, но — Эгипет.Потому что прежде все было не так, как нынче, и властвовали другие законы, а скоро все снова переменится, и забытые боги опять воцарятся в душах и на небесах.Потому что нью-йоркские академические интриги и зигзаги кокаинового дилерства приводят скромного историка Пирса Моффета в американскую глушь, тогда как Джордано Бруно отправляется в странствие длиною в жизнь и ценою в жизнь, а Джон Ди и Эдвард Келли видят ангелов в магическом кристалле.Обо всем этом — в романе «Эгипет» несравненного Джона Краули; первом романе тетралогии, которая называется — «Эгипет».