Сон в Нефритовом павильоне - [252]

Приятели нахмурились.

— Таскаться по винным лавкам да зеленым теремам пристало одним развратникам — вы и сами это отлично знаете, зачем же вводите нас в грех?

Цзи-син на это:

— Сам великий Ли Бо не гнушался вина! Что же зазорного в том, что я выпью бокал?

И он зашел в лавку, а на обратном пути, когда друзья проезжали мимо зеленых теремов, придержал ослика. Вечернее солнце обагрило белые стены нарядных строений, у ворот которых вереницей стояли роскошные экипажи и скакуны под седлами с серебряными бляхами. Цзи-син с любопытством озирался по сторонам. Неожиданно с востока донеслись звуки цитры, разбудившие его воображение и растревожившие его чувства, ведь благодаря матери он неплохо разбирался в музыке.

Он повернулся к приятелям.

— Хмель до сих пор туманит мне голову, в таком виде я не могу явиться домой. Зайду-ка ненадолго в терем, послушаю музыку.

Друзья пришли в ужас.

— Вы с ума сошли! В тереме полно сластолюбцев, они совратят вас, и вы не оберетесь позора! Не смейте даже думать об этом!

Цзи-син усмехнулся.

— Вступая в мир, мужчина должен познать и добро и зло, только тогда он сможет судить о них здраво. Поезжайте домой, а я буду скоро за вами.

Он спешился, дослушал мелодию и решительно пошел к терему.

В те времена в столичных зеленых теремах жили сотни гетер, но одна выделялась среди них необыкновенными талантами: ее называли Слива-в-снегу, и была она прекрасная танцовщица и певица, умела не только принять гостей, но и выпроводить их, и мало кому дарила свою любовь.

Слива-в-снегу обитала в первом тереме, и за ней волочился министр Хо, младший брат зятя императора. Это был богатый вельможа тридцати одного года, с ранней юности привыкший к сомнительным развлечениям и бывший кумиром столичной молодежи. В тот день министр ездил в горы Благотворной Весны любоваться весенними цветами, а вечером собирался поужинать и развлечься музыкой у своей возлюбленной. Приготовив все необходимое для ужина, гетера решила поиграть на цитре. И вдруг в терем вошел незнакомый ей юноша в бирюзовом халате, прекрасный, как ясная луна над четырьмя морями, прелестный, как весенний бутон, окропленный росой. Совсем еще молодой; но уже уверенный в себе и решительный, он улыбнулся, сел и сказал:

— Проходя мимо вашего терема, я услышал звуки цитры, и мне захотелось узнать, кто это играет. Как вас зовут?

Он говорил, а сам не спускал глаз с гетеры, любуясь ее смуглым лицом, длинными узкими глазами, ярко-алыми губами, бровями, похожими на бабочек, и зубами как свежий снег.

Красавица отвечала соловьиным голосом:

— Меня зовут Слива-в-снегу.

— А меня Ян, и я большой охотник до всяких развлечений; не сыграете ли еще что-нибудь на вашей цитре?

Неожиданно появился посыльный и подал хозяйке письмо; она прочитала и проводила посыльного к выходу. Цзи-син взял письмо, которое лежало на столике, и пробежал его глазами:

«Сегодня меня вызывают во дворец, поэтому свидание вечером не состоится, наш весенний пир переносится на послезавтра».

Вернулась гетера, приказала служанке принести вина и говорит Цзи-сину:

— Если вы в самом деле любите развлечения и зашли ко мне, чтобы послушать музыку, то должны отведать и моего вина. Прошу вас, юный — господин!

Цзи-син улыбнулся, и они начали подливать друг другу в бокалы. Когда же солнце скрылось за горами на западе, юноша испуганно вскочил.

— Уже смеркается, а я обещал отцу и братьям, что скоро вернусь с прогулки! Нужно спешить. Ждите меня завтра!

Гетера проводила его, но ничего не ответила. Едва Цзи-син вышел за ворота, как к нему бросились поджидавшие его друзья.

— Вы что, забыли о своем доме? Ведь на дворе уже ночь!

Когда Цзи-син вернулся домой, старый Ян проворчал:

— Отчего так поздно?

— Увлекся красотой гор, не заметил, как стемнело, — бросил юноша на ходу.

— Был бы отец дома, он бы тебя наказал, — недовольным голосом произнесла Фея. — Ты об этом не подумал?

— Уж очень красива природа на закате, — улыбнулся Цзи-син.

Когда же вернулся из дворца князь, старый Ян обратился к нему:

— Весна и на меня подействовала — хочу погулять по берегам рек и озер, полюбоваться цветами. Завтра соберу своих друзей и поеду с ними на денек-другой в Звездную Обитель!

Князь не рискнул отпустить отца одного. Он пригласил наложниц и сказал им:

— Отец желает на несколько дней поехать в наше поместье. Я не могу положиться только на слуг, придется кому-то из вас проводить старика. Хун в ответ:

— Лотос на сносях, Фея приболела, поэтому поеду я!

Князь согласился и сообщил отцу, что собирается послать ему в поддержку одну из наложниц. Старый Ян помолчал и ответил:

— Может, ты их всех троих отправишь со мной? Только к чему это — я ведь всего на несколько дней уезжаю.

Но князь стоял на своем:

— Нет, одному вам ехать опасно, пусть возле вас будет Хун.

— У нее и так немало забот, — ответил старик. — Уж лучше тогда я возьму с собой Фею!

Князь кивнул и сказал:

— Советую вам взять, кроме моих наложниц и слуг, кого-нибудь из внуков, так будет надежнее, а со мною останется Хун.

Старый Ян отвечал:

— Пусть поедет Жэнь-син, ему полезно повидать свет и людей, а то он слишком замкнут.

На другой день процессия двинулась в путь. Князь с сыновьями проводил путешественников до окраины и покатил во дворец. Цзи-син вернулся домой и загрустил. И тут появилась Хун, увидела его печальное лицо и стала утешать: