Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX. - [7]

– Когда-то служил при дворе доктор Ван Цзюньсяо, он очень точно определял болезни по пульсу, – заметила матушка Цзя.

– Это мой дядя, – со сдержанной улыбкой ответил доктор, слегка поклонившись.

– Вот как! – радостно воскликнула матушка Цзя. – Оказывается, мы с вами старые знакомые!

Она протянула доктору руку, опустив ее на подушечку, которую подложили служанки. Одна из женщин принесла табуретку и поставила возле столика. Доктор Ван сел, закинул ногу на ногу, склонил набок голову, долго щупал пульс, после чего вдруг поднялся и вышел.

– Доктор, наверное, утомился, – промолвила матушка Цзя. – Брат Цзя Чжэнь, напои его чаем!

Цзя Чжэнь и Цзя Лянь бросились следом за доктором и повели его в кабинет.

– У почтенной госпожи ничего серьезного, – сказал доктор. – Обычная простуда. Ей надо пить побольше жидкости. И быть в тепле. Можно обойтись без лекарства. Но я выпишу, понравится госпоже – пусть принимает.

Доктор выписал рецепт, попил чаю и уже собрался уходить, но тут появилась нянька с Дацзе на руках.

– Господин Ван, – обратилась она к доктору, – осмотрите нашу барышню.

Доктор одну руку положил на ручку Дацзе, другой пощупал ее лоб, потом велел высунуть язык и улыбнулся:

– Девочке не понравится то, что я скажу. Ей надо немного поголодать, затем я пришлю пилюли, пусть примет на ночь с имбирным отваром, и все будет в порядке. Других лекарств не нужно.

Доктор поклонился и вышел. Цзя Чжэнь возвратился к матушке Цзя, передал ей, что сказал доктор, оставил рецепт и вышел.

Сразу после ухода доктора госпожа Ван, Ли Вань, Фэнцзе и Баочай вышли из-за полога. Госпожа Ван посидела немного возле матушки Цзя, а затем удалилась к себе. Только теперь старуха Лю могла попрощаться с матушкой Цзя.

– Приходи, когда будет время, – сказала ей матушка Цзя и обратилась к Юаньян:

– Проводи как полагается бабушку Лю! Сама я не могу, плохо себя чувствую.

Старуха Лю поблагодарила матушку Цая, попрощалась и вместе с Юаньян вышла. Когда они спустились в прихожую, Юаньян произнесла, указывая пальцем на сверток:

– Здесь платья, их дарит тебе старая госпожа. Хочешь – носи сама, не хочешь – отдай кому-нибудь. Они совсем новые, ненадеванные. В чашке фрукты, запеченные в тесте, которые ты не успела попробовать. В пакете – лекарства – тычинки сливы, мазь от нарывов, пилюли, «сохраняющие жизнь», и рецепты. А в этих двух свертках безделушки.

Затем Юаньян вынула из кошелька два слитка серебра, один прямой, как кисть для письма, другой кривой, как жезл «исполнения желаний» – жуи, показала старухе и улыбнулась:

– Кошелек возьми себе, а серебро оставь мне!

Радость старухи не знала границ. Она то и дело поминала Будду и не раздумывая воскликнула:

– Ну конечно, барышня, оставьте себе!

Юаньян рассмешило, что старуха ее слова приняла всерьез. Она положила серебро в кошелек и промолвила:

– Я пошутила. У меня серебра хватает. Возьми эти слитки, в конце года подаришь детям.

Пока они разговаривали, девочка-служанка принесла для старухи Лю чашку из фарфора Чэнхуа.

– Это вам от второго господина Баоюя, – сказала служанка.

– Что же это?! – вскричала старуха. – В каком перевоплощении я заслужила подобное счастье?!

Она приняла чашку, а Юаньян продолжала:

– Когда ты искупалась, я дала тебе надеть свое платье. Если не побрезгуешь, подарю еще несколько.

Старуха рассыпалась в благодарностях. Она хотела было пойти еще раз поблагодарить Баоюя и барышень, а также госпожу Ван, но Юаньян ее удержала:

– Не нужно! Они в это время не принимают. Я передам от тебя поклон. Когда будешь свободна, приходи снова!

Юаньян позвала служанку и приказала:

– Пойди ко вторым воротам, приведи двух мальчиков-слуг, пусть помогут бабушке перенести вещи.

Женщина кивнула и вышла вместе со старухой. Они отправились к Фэнцзе, собрали вещи и приказали слугам перенести их в повозку. Проводив старуху, служанка вернулась обратно.

Между тем Баочай и сестры сразу после завтрака отправились к матушке Цзя справиться о здоровье. На обратном пути Баочай сказала Дайюй:

– Пойдем ко мне, я хочу кое о чем у тебя спросить.

Дайюй ничего не ответила, лишь улыбнулась и следом за Баочай отправилась во двор Душистых трав. Войдя в дом, Баочай села на стул и с улыбкой произнесла:

– Ты должна стать передо мной на колени! Ведь я собираюсь тебя судить!

– Вы только посмотрите! Баочай сошла с ума! – недоумевая, воскликнула Дайюй. – За что меня судить?

– Ты такая воспитанная, такая скромница, никогда не выходишь за ворота! – холодно усмехнулась Баочай. – А какие речи ведешь? Признавайся!

Дайюй не могла понять, в чем дело, и продолжала улыбаться. Но тут в душу ей закралось подозрение.

– Что же я такого сказала? – спросила она. – Не иначе как ты клевещешь?

– Нечего притворяться! – воскликнула Баочай. – Ну-ка вспомни, что ты сказала вчера, когда мы играли в застольный приказ? И где только ты этого набралась?

Дайюй на минуту задумалась и лишь сейчас вспомнила, что накануне допустила оплошность[10], приведя во время игры две фразы – одну из «Пионовой беседки», другую – из «Западного флигеля». Она покраснела, бросилась на грудь Баочай и стала просить:

– Милая сестрица! Сама не знаю, как это у меня сорвалось с языка. Спасибо, что ты мне сказала, буду впредь осторожнее!