Сон в Иванову ночь - [15]

Шрифт
Интервал

Не может никогда быть то негодным,

Что предлагают простота и долг.

Введи их; дам прошу занять места.

Уходит Филострат.

Ипполита

Мне тяжелы убожества потуги

И гибель, бесполезного усердья.

Тезей

Здесь, нежный друг, вам не грозит их встретить.

Ипполита

Сказал он, им ничто не удается.

Тезей

Кто добр, благодарит и за ничто;

А их ошибки нас лишь позабавят!

Где не осилить рвенью, там оценим

Мы не успех, а волю.

Ученые нередко мой приезд

Пытались чествовать готовой речью;

Но на глазах моих они бледнели,

Срывали речь на середине фразы,

Душил испуг заученное слово,

И, задрожав, они немели вдруг,

Привета не сказав. Поверьте, друг мой:

В молчанье их я находил привет,

И в скромности испуганного рвенья

Читал я столько же, как в пышной речи,

Как в дерзком и трескучем краснобайстве.

Пусть речь любви скромна, косноязычна:

Тем явственней ее мне смысл обычно.

Входит Филострат.

Филострат

Пролог, - коль вашей светлости угодно,

Готов.

Тезей

Пускай войдут.

Фанфары.

Входит Айва, изображающий Пролог.

Пролог

"Коль вас обидим, знайте - мы того

Хотим. И тщимся мы о том не мало,

Чтоб скромное явить вам мастерство:

Конечной цели нашей здесь начало.

Поверьте нам - мы тут. Без принужденья

Не ищем вас к себе расположить.

Здесь цель одна; доставить развлеченье

Мы не хотим. И, в мысли оскорбить вас,

Актеры - тут; из нашего показу

Все, что понятно, вы поймете сразу".

Тезей

Этот молодец не очень-то считается со знаками препинания.

Лизандр

Он проскакал свой пролог, словно необъезженный жеребец; он не признает пауз. Прямой вывод отсюда, государь: мало - говорить, надо говорить правильно.

Ипполита

Действительно, он сыграл этот пролог, как ребенок, играющий на флейте: звук есть, но управлять флейтой он не умеет.

Тезей

Его речь - точно спутанная цепь; все звенья есть, но они в беспорядке. - Ну, кто появится дальше?

Входят Пирам и Фисба, Стена, Лунный Свет и Лев.

Пролог

"Что, господа, не дивно ль все тут вам?

Дивитесь; правда станет вскоре ясной.

Сей муж - будь всем то ведомо - Пирам,

И Фисба - имя сей жены прекрасной.

Сей - в гравии с известкой - злой Стены

Играет роль, что милых разлучала;

Сквозь щелку бедные принуждены

Шептаться (в том диковинного мало!);

Тот, с Фонарем, терновником и псом,

Он Лунный Свет; скрывать мне нет причины:

Условлено, что при луне, тайком,

Они сойдутся на могиле Нина.

Сей жуткий зверь, что носит имя Лев,

Спугнул бедняжку, что пришла сперва.

Спасаясь прочь, от страху чуть жива,

Она свой плащ при бегстве уронила,

Его ж изгрыз кровавой пастью Лев.

Тут, смел и юн, Пирам приходит милый;

Убитый плащ он видит, онемев,

Кровавым, злым клинком в одну минуту

Кровавую крушит он храбро грудь.

А Фисба, ждавшая под тенью тута,

Зарезалась. Дальнейшего же суть

Вам Лев, Луна, Стена и два влюбленных

Покажут вскоре на подмостках оных".

Уходят Пролог, Пирам, Фисба,

Лев и Лунный Свет.

Тезей

Любопытно, заговорит ли Лев?

Деметрий

В этом ничего нет любопытного, государь: как не заговорить. хотя бы одному льву, раз столько ослов постоянно это делают?

Стена

"В сей интерлюдии мне роль дана;

И - Рыльце-медник - я теперь Стена.

В стене ж (хочу, чтоб вы уразумели)

Есть дырка длинная, подобье щели.

Любовники не раз сквозь щелку эту

Между собой шептались по секрету.

Известка, гравий, камень - это знак,

Что я стена: оно и вправду так.

А это - щель, направо и налево:

Сквозь оную Пирам шептался с девой".

Тезей

Можно ли желать, чтобы известка и гравий говорили лучше?

Деметрий

Государь, это остроумнейшая перегородка, которую мне когда-либо приходилось слышать.

Тезей

Пирам подходит к стене: внимание!

Возвращается Пирам.

Пирам

"Ночь хмурая! О злая мрака дочь!

О ночь, поскольку света нет дневного!

О ночь! О ночь! Увы, увы, о ночь!

Свое ты, Фисба, не забыла ль слово?

И ты, стена, о милая стена,

Стена, что земли наших предков делишь,

Ты, о стена, о милая стена,

Дай щель свою, - в нее мигнуть бы мне лишь!

Стена растопыривает пальцы.

Благодарю! Богами будь хранима!

Но что я зрю? Мне Фисба не видна!

Стена-злодей. Не видно мне любимой,

За сей обман - будь проклята, стена!"

Тезей

Мне кажется, уж раз стена обладает чувствами, она должна проклясть его в свою очередь.

Пирам

Нет, государь, это никак невозможно. "Будь проклята, стена!" - это уже реплика Фисбы. Она должна сейчас войти, а мне надо ее заметить сквозь стену. Вы увидите, всу случится точь в точь, как я говорю. Вот она идет.

Входит Фисба.

Фисба

"Не ты ль, стена, мои слыхала стоны,

Когда разлуки приключился час?

С известкой камня, глиною скрепленной,

Сливались вишни губ моих не раз".

Пирам

"Я голос зрю, - бегу скорее к щели,

Услышу ль Фисбы милые черты?

О Фисба!"

Фисба

"Милый! Ты ль то в самом деле?"

Пирам

"Да, это я, краса твоей мечты.

И, как Лимандр,* я буду верен милой".

{* Актеры-ремесленники все время путают

или искажают античные имена:

Лимандр вместо Леандр, Елена вместо Геро,

Шафал вместо Кефал, Прокрус вместо Прокрид.}

Фисба

"Я - как Елена, пусть хоть до могилы".

Пирам

"Шафал Прокрусу не любил столь верно".

Фисба

"Шафал к Прокрусе так пылал усердно".

Пирам

"Целуй меня через дыру в стене".

Фисба

"Не губы, а стена досталась мне".


Еще от автора Уильям Шекспир
Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Ричард III

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Много шума из ничего

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ромео и Джульетта

Трагедия Шекспира в переводе Татьяны Львовны Щепкиной-Куперник.Примечания к тексту составлены А. Смирновым.


Поэмы

В эту книгу вошли не слишком известные широкому читателю поэмы в русских переводах Золотого и Серебряного века. «Венера и Адонис» и «Лукреция» считаются, бесспорно, шекспировскими поэмами, что же касается поэм «Страстный пилигрим», «Феникс и голубка», «Жалоба влюбленной», тут авторство Шекспира сомнительно, хотя и отрицать его с полной уверенностью нельзя.


Как вам это понравится

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Комические сценки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Несчастье от кареты

Комическая опера в трех действиях.


Трудные люди

Где-то в Англии, в небольшом портовом городе живет немолодая смешная женщина по имени Рахель. Надо заметить, что Рахель — старая дева, и вся ее семья состоит из нее и брата — холостяка Саймона, который является полной противоположностью сестре. Оба далеко не молоды, и каждый привык жить так, как ему нравится. Рахель, кажется, абсолютно счастлива в своей уютной квартирке, где каждая чашечка, каждое блюдечко, каждая салфеточка и вазочка вызывают у нее умиление. Рахель копается в любимых вещах, совершенно не считая их бездушными предметами интерьера.


Пошаговое руководство по созданию комедийного шоу (ЛП)

Книг о том, как сделать хорошую комедию, полным полно. Я сам написал уже две. Но некоторые книги все же лучше остальных. Например, эта, написанная Грегом Дином.Ответы на многие вопросы, которые дает Дин, — это опыт, давшийся мне очень тяжело. Жаль, что в то время не было книг подобного рода.Многие из нас даже не думают, чтобы давать профессиональные советы мастеру по ремонту телевизоров, нейрохирургу или игроку, играющему в защите Чикаго Бэарс.Но мы, несомненно, считаем себя достаточно подготовленными, чтобы давать профессиональные советы Эдди Мерфи, Джеки Мейсону или Деннису Миллеру.Грег Дин, наоборот, знает то, о чем пишет, и дает огромное количество четких и ясных советов о том, что публика считает смешным.


Ямщик, не гони лошадей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Виндзорские насмешницы

В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.