Сон — тайны и парадоксы - [19]

… В один из вечеров я сказала себе: сегодня ночью я полечу, — рассказывает она. — И что же? Ничего! В ту ночь мне вообще ничего не снилось. По-видимому, для проявления результатов внушения требуется более или менее долгий инкубационный период. И вот в следующую ночь сон приснился. Я поднялась над землей невысоко, но летела с огромной скоростью. Это было чудесно!

Гарфильд считает, что широкое распространение ее методов самовнушения помогло бы многим получать каждую ночь заряд хорошего настроения. Сейчас она обучает этому искусству студентов.

О древнем искусстве толкования сновидений

В древних государствах толкование снов было профессией, и весьма почетной. Толкователи процветали в Вавилоне, Ассирии, Египте, Греции и Риме.

В песни первой «Илиады» Ахиллес предлагает Агамемнону через толкователя снов узнать, чем раздражен Аполлон, пославший мор на лагерь ахеян, а песнь вторая начинается рассказом о том, как Зевс, чтобы отомстить за обиду, нанесенную Ахиллесу, посылает Агамемнону обманный сон, предвещающий ему одному победу над Троей.

В песни девятнадцатой «Одиссеи» Пенелопа излагает возвратившемуся Одиссею, еще не узнанному ею, целую теорию толкования снов. Она рассказывает ему свой сон и просит объяснить его. Пенелопе приснилось, будто двадцать гусей в ее доме выбирают изводы пшеницу и при взгляде на них она веселится духом. Вдруг с горы прилетает огромный орел и убивает всех гусей одного за другим. Гуси валяются по двору, орел улетает, Пенелопа рыдает и громко кричит, к ней сбегаются ахеянки и скорбят вместе с ней. Вдруг снова является орел, садится на выступ кровельной балки и говорит человечьим голосом, чтобы она не падала духом, ибо это не сон, а прекрасная явь. «Гуси — твои женихи, а я был орел, но теперь уж я не орел, а супруг твой! Домой наконец я вернулся и женихам обнаглевшим готовлю позорную гибель». Одиссей отвечает ей, что сон ее ясен и не нуждается в толковании: ведь муж самолично ей сообщил, что должно случиться.

Мудрая так Пенелопа на это ему отвечала: «Странник, бывают, однако, и темные сны, из которых смысла нельзя нам извлечь. И не всякий сбывается сон наш.

Двое разных ворот для безжизненных снов существует. Все из рога одни, другие — из кости слоновой. Истину лишь заслоняют и сердце людское морочат; Те, что из гладких воротроговых вылетают наружу, Те роковыми бывают, все в них свершается точно».

(Перевод В. Вересаева)

В древних государствах толкование сновидений было почетной профессией. Оно процветало в Вавилоне, Ассирии, Египте, Греции, Римской империи и других государствах.

Теория Пенелопы жива и поныне. И поныне люди толкуют свои сны, исходя из словесно-звуковых ассоциаций. Кто видел во сне мальчиков, тому маяться, кто — кровь, того ожидает встреча с кровными родственниками и т.д. Символика, позволяющая разгадывать сны, была и остается бесхитростной: вырвали зуб — быть потере, булка — к богатству, жемчуг и деньги — к слезам, подъем в гору предвещает успех, спуск и падение — неудачи. Утверждению этой символики немало способствовали всевозможные сонники вроде «Оракула царя Соломона», «Брюсова календаря предсказаний» или увековеченного Пушкиным сонника Мартына Задеки, которым зачитывалась Татьяна Ларина. Недавно мы с группой исследователей проанализировали десяток сонников и не нашли никакой общей, закономерной символики. Поэтому вера в сонники и в их содержание является все-таки малостоящим делом.

Царям и военачальникам снились сновидения главным образом про исход предстоящих сражений. Плутарх рассказывает, что Кимону, когда он собирался в поход против египтян, представилось во сне, будто на него лает сердитая сука и произносит такие слова: «Шествуй, и мне самой и щенкам моим будешь любезен». Друг Кимона Астифил, обладавший даром прорицателя, объяснил, что сон предвещает Кимону смерть. Собака, лающая на человека, враг ему, а врагу можно быть любезным лишь своей смертью. Александр Македонский, осаждавший город Тир, увидел во сне танцующего сатира. Толкователь снов Аристандр сказал ему, что слово «сатир» означает не что иное, как «твой Тир».

В поисках истины

В те же времена начались и попытки научного толкования сновидений. Гераклит объяснял сны тем, что у нас затворяются органы чувств: души внешнего мира не могут проникнуть в спящего, и тому ничего не остается делать, как создавать в сновидениях свой собственный мир. Демокрит решил, что во сне ум, лишенный восприятия, продолжает работать.

Подобно тому, как длится волнение воды, вызванное каким-либо предметом, — писал он, — так же в органе зрения, в органе слуха, в органе вкуса длится движение еще и тогда, когда внешний предмет не действует больше на человека. Отсюда возникают сновидения, так как в уснувших душах продолжается некоторое движение и ощущение, восприятию которых способствует ночная тишина.

Платон думал, что во сне душу посещает божественное откровение: она вспоминает мир идей. Но душа может попасть и под влияние низменных вожделений: когда она заснет, не найдется такого безумства или преступления, которым человек не был бы готов предаться в своем воображении. Ведь стыд и разум молчат во сне. Аристотеля интересовало, напротив, влияние внешних и внутренних раздражителей, имеющих чисто физическую природу.