Сон наяву - [45]

— Не сейчас, Айрин. Подожди немного, я хочу поговорить с тобой не на ходу, а в тихом месте, где мы будем только вдвоем. — Он включил двигатель. — Я знаю одно кафе неподалеку, где подают горячий ланч по воскресеньям и всегда есть свободные столики. — Он посмотрел на нее сияющими глазами. — Мы приедем туда как раз к двенадцати часам. Но главное, мне кажется, я тебе уже сказал.

Айрин кивнула, хотя смысл последней фразы Эдварда был ей не совсем ясен.

— Хорошо, — сказала она и подумала, что от волнения ей вряд ли удастся проглотить что-нибудь за ланчем.

В молчании они выехали из города на загородное шоссе и проехали по нему минут двадцать, после чего Эдвард свернул на проселочную дорогу, по обеим сторонам которой расстилалось девственно чистое снежное покрывало.

Редкие деревья с их темными голыми ветвями создавали графически четкий рисунок на этом белоснежном фоне. Тишину и неподвижность окружавшего их зимнего ландшафта нарушали лишь редкие птицы.

Айрин смотрела прямо перед собой, когда машина замедлила ход и остановилась. Эдвард заглушил двигатель. Она заставила себя повернуться и взглянуть на него. Губы его были плотно сжаты, глаза прищурены.

— Ты помнишь, сколько мы всего наговорили друг другу во время нашей первой встречи?

Еще бы ей не помнить! То, что сказал тогда ей Эдвард, с тех пор преследует ее.

— Что именно? — уклончиво спросила Айрин, еще не понимая, к чему он ведет.

Эдвард негромко засмеялся.

— Ну, разные глупости. — Он нервно провел пятерней по волосам. — Хотя тогда они не казались мне глупостями, ведь я действительно так думал. Я был уверен, что никогда... — Он замолчал внезапно. — Что я хочу сказать, так это... Понимаешь, с тех пор я изменился. — Он снова замолчал.

Айрин удивленно смотрела на него. Всегда такой уверенный в себе и точный в выражении своих мыслей, Эдвард не мог сейчас найти нужные слова.

— Что ты пытаешься мне сказать? — шепотом спросила Айрин, боясь поверить в то, что ее мечта сбывается.

— Я люблю тебя, Айрин, — мрачно сказал Эдвард.

Даже в этом он не похож на других мужчин в подобной ситуации. Признание в любви, которое она мечтала услышать от него, он произнес так, словно выносил ей смертный приговор.

— Я понимаю, что ты ко мне — во всяком случае пока — такого чувства не испытываешь.

Тебя можно понять, — добавил он, поймав ее взгляд. — Когда-то мы договорились, что если одна из сторон захочет изменить ситуацию в ту или другую сторону, то скажет об этом другой стороне. Вот я и сказал, Айрин. У меня было благое намерение не торопить тебя с решением, но этот последний эпизод... — Эдвард запнулся и сделал глубокий вдох. — Ночной визит двух мужчин в дом, где живет любимая женщина, стал последней каплей. Ты должна узнать о моих чувствах к тебе, потому что больше я не могу рисковать. Я не хочу потерять тебя, Айрин! — сердито закончил он.

Она смотрела на его мрачное лицо и думала, что еще никогда не любила его так сильно, как сейчас.

— Я хочу, чтобы у нас было общее будущее, — снова заговорил он. — Я много чего хочу. Но я не собираюсь тебя торопить... — Он снова замолчал, словно ему не хватало воздуха. — Ну скажи хоть что-нибудь, черт возьми!

Айрин сдержала подступившие слезы.

— Ты.., уверен? Я хочу сказать, ты уверен, что я нужна тебе такая, как есть? Мать двоих детей...

— В этом я уверен больше, чем в том, что земля круглая. — Он пристально разглядывал ее, потом выражение его лица изменилось. Он склонился и поцеловал ее в дрожащие губы. — Я хочу тебя навсегда. Хочу окольцевать тебя, чтобы к тебе ни один двуногий волк не приблизился на пушечный выстрел. Полагаешь, я собственник по характеру?

— Наверное, — еле слышно прошептала Айрин.

Слезы текли по ее щекам, но губы и глаза улыбались. Он вытер ладонью ее мокрые щеки и спросил:

— Значит, ты все-таки меня немного любишь?

Айрин смотрела на его удивительное лицо и думала: чем она заслужила любовь такого человека, как Эдвард Фрост? Его голубые глаза, раньше казавшиеся ей такими холодными, теперь лучились любовью к ней. Радость наполнила ее сердце, и стало трудно дышать.

— Мне кажется, что я всю жизнь любила только тебя, задолго до того, как мы встретились, — робко заговорила Айрин. — Но, когда мы встретились, я испугалась того, что почувствовала в себе. Уверяла, что это всего лишь игра моего воображения. Но это опасное чувство росло и с каждым днем становилось сильнее. Пока наконец я не призналась себе, что это любовь. Единственная, на всю жизнь. Но тебе я не была нужна на всю жизнь...

— Милая моя, Айрин. — Эдвард привлек ее к себе и уткнулся лицом в пушистые волосы.

— Ведь у тебя в жизни было так много женщин, красивых женщин, в отличие от меня, и я боялась...

— Я никогда никого из них не любил. Если честно, мне многие нравились, но никто не задевал моего сердца. Если помнишь, я говорил тебе, что не верю в семейное счастье. А потом появилась ты, и я подумал...

Он замолчал, но Айрин попросила:

— Что ты подумал? Расскажи. — И поцеловала уголок его рта.

— Я всегда был уверен, что мой отец разлюбил вторую жену в конце своей жизни, что она уничтожила его любовь постоянными изменами. Не мог такой человек, как он, любить развратную женщину. — Эдвард говорил медленно, слова вырывались с мучительным трудом из потаенных глубин его сознания. Так можно было говорить только о том, что давно наболело. — Я полагал, что он не развелся с ней только потому, что верил в семью, хотел сохранить для детей и отца и мать. Встречаясь с тобой, я вдруг пришел к мысли, что был не прав, он продолжал любить ее, Айрин! Он пожертвовал даже дочерью, чтобы до смертного часа быть рядом с любимой женщиной! — Эдвард замолчал, стиснув зубы и глядя в лобовое стекло невидящим взглядом.