Сон - [42]

Дженни сделала еще один глоток и поставила кружку на поцарапанный деревянный стол. На его крышке были вырезаны сотни инициалов; многие из них окружал узор в виде сердечка. Это показалось ей ужасно романтичным; внезапно захотелось, чтобы Джек тоже вырезал их инициалы. Как глупо!.. Ведь Джек не верит в любовь.

Они умылись, затем вернулись к мотоциклу, и Джек завел мотор. Пара ехала по узкой, извилистой дороге, Дженни снова держалась за узкую талию Джека и крепко прижималась к его телу.

У подножия холма они свернули на восток и покатили в сторону лагеря «Парадайз». Спустя несколько миль Джек съехал с мощеной дороги на узкую пыльную тропу вдоль реки, петлявшую между высокими платанами.

Он остановился на маленькой поляне, защищенной от посторонних глаз грядой валунов и раскидистыми ветвями дуба. В нескольких метрах от них струилась мелкая Санта-Инес, ласково журча между камнями.

Пока Дженни разминала ноги и боролась со спазмами в спине и плечах, Джек расстелил старое армейское одеяло оливкового цвета и вынул из тяжелой кожаной сумки прихваченную с собой снедь. Подняв глаза и увидев лицо Дженни, он скомандовал:

— Идите сюда!

Когда молодая женщина подошла поближе, он заставил ее повернуться и усадил на одеяло. Длинные смуглые пальцы принялись сильно, но бережно массировать ей плечи. Дженни вздохнула от удовольствия, чувствуя, что мышцы расслабляются, а тело становится невесомым.

Он массировал ей шею, спину и плечи с таким небрежным искусством, что Дженни не могла не представить себе, каков он в постели. Хотя наслаждение было почти непреодолимым, в конце концов она заставила себя отстраниться. Язычки жара в животе и судорожно сжавшиеся мышцы немного ниже говорили, что пора прекращать массаж.

— Проголодались? — спросил Джек, но хрипловатый голос и горящий взгляд говорили, что сам он думает совсем не о еде.

Дженни облизнула губы.

— Да… — Какое-то мгновение ей казалось, что Брен-нен вот-вот поцелует ее, однако он сумел сдержаться.

— Вот яблоки, сыр и жареные цыплята. Есть бутылка белого вина, но оно еще не совсем охладилось.

— Звучит чудесно!

Какое-то время они ели молча. Теперь Джек смотрел на нее совсем по-другому. Каждый раз, когда он выпускал из пальцев цыпленка, у нее холодело внутри. Бреннен надкусил большое красное яблоко, и по его подбородку потекла струйка. Дженни боролась с желанием слизнуть сладкий сок. Он вытер рот полой выцветшей джинсовой рубашки и передал ей яблоко. Дженни готова была поклясться, что оно еще хранило вкус его губ.

Стремясь заставить себя думать о чем-то менее опасном, она торопливо доела яблоко и заговорила о погоде.

К ее удивлению, Джек охотно поддержал этот разговор и рассказал о значении погоды в судовождении, о приближении зоны низкого давления и о том, что на конец недели обещают шторм.

— Я всегда любила шторма, — сказала Дженни, — конечно, сидя дома, у огня.

Глаза Джека скользнули по ее телу.

— Ага, нет ничего лучше, чем заниматься любовью на полу у камина, когда за окном завывает ветер, а по крыше стучат капли дождя…

На это Дженни ничего не ответила, но, представив себе обнаженное тело Джека, освещенное пламенем, почувствовала, что по ложбинке между грудями потекли капельки пота.

Тут Бреннен снова удивил ее, сменив тему. Он показал на красивую голубую сойку, сидевшую у них над головой, а затем сообщил, что во время прошлого приезда видел у реки койота.

— Наверное, человеку, занимающемуся такой работой, как вы, нравится ездить за город, — сказала Дженни.

— Я люблю всех Божьих тварей. Особенно самых маленьких. Видите паутину на ветке? Это древесный паук. Он отпугивает насекомых.

Глаза Дженни остановились на паутине, и она вздрогнула, вспомнив свой ужасный сон.

— Извините, — сказал Джек, увидев выражение ее лица, — я тоже не слишком люблю пауков. — Он потянулся к паутине, чтобы смахнуть ее, но Дженни схватила его за руку.

— Не надо… Я не просила вас убивать его.

Джек усмехнулся:

— Я и не собирался. Просто хотел посмотреть, много ли он напрял. Я не поклонник насекомых, но эти создания природы тоже занимают в ней свое место.

Дженни уставилась на паучка.

— В обычных условиях это меня нисколько не встревожило бы. Но мой последний сон…

Джек потянулся и взял ее за руку.

— Вы должны рассказать его.

— Стоит ли…

— Я хочу знать, Дженни.

Чувствуя неподдельный интерес Джека, на этот раз она подробно описала ему девушку, зловещий сарай, полный пауков, и порочную, но обольстительную женщину, которая заперла в нем рабыню.

— Я не понимаю, Джек. Все время от времени видят дурные сны, но не такие же…

— Нет. Но и далеко не каждому доводилось находить своих мужей мертвыми на тротуаре. Должно быть, это — страшное потрясение, Дженни!

— Да, но сейчас… это не имеет значения.

Джек сжал ее руку:

— Это не будет длиться вечно. Рано или поздно вы перестанете вспоминать о случившемся. А тогда кончатся и ваши кошмары.

— Именно так говорит доктор Хэлперн, но я устала ей верить. — Она печально вздохнула. — Если бы я смогла выложить эту мозаику, то поняла бы, что мне пытаются сообщить.

— Не забывайте, Дженни, этого никогда не было на самом деле.

— Доктор Хэлперн думает, что эти сны могут быть связаны с мужчинами, которые напали на меня на берегу.