Сомнительная репутация - [40]

Тобиас поморщился. Энтони встревожился:

— Нога сильно болит?

— Меня беспокоит не нога, а разговор о фруктах.

При этом Тобиас подумал, что нога-то как раз совсем не беспокоит его. Бренди, несомненно. Только теперь он вспомнил, что перестал чувствовать обычную боль еще раньше, когда предавался любви с Лавинией. «Ничто так не отвлекает мужчину от боли и неприятностей», — удовлетворенно решил Тобиас.

Энтони озадаченно смотрел на него:

— Ничего не понимаю. При чем тут фрукты?

— Не обращай внимания. На твоем месте я не стал бы беспокоиться о планах Лавинии. Эмелин — интересная молодая дама и, конечно, не останется без внимания. Но как только станет известно, что она не богатая наследница, алчные мамаши постараются отвлечь от нее своих сынков.

— Все это, возможно, и так, но как насчет волокит и профессиональных соблазнителей? Ты же знаешь, любая молодая дама может оказаться в опасности, когда они рядом. Соблазнять невинных девушек для них своего рода спорт.

— Лавиния убережет Эмелин. — Тобиас вспомнил о хладнокровии Эмелин в Риме. — А вообще-то мисс Эмелин сама способна позаботиться о себе.

— Тем не менее я предпочел бы не рисковать. — Энтони решительно ухватился за каминную полку. — И поскольку мои цели, похоже, сходны с твоими, нам стоит действовать заодно в этом деле.

Тобиас глубоко вздохнул:

— Мы с тобой пара дураков.

— Говори за себя. — Энтони, повеселев, направился к двери. — Утром я позабочусь о билетах.

— Энтони!

— Да?

— Я говорил тебе, что родители Лавинии занимались гипнозом?

— Нет, но мисс Эмелин упоминала об этом. А что такое?

— Ты некоторое время интересовался этой темой. Как по-твоему, опытный гипнотизер способен погрузить человека в транс так, что тот этого не осознает?

Энтони улыбнулся:

— Допускаю, что слабый человек уязвим перед опытным гипнотизером. Но уверен, нельзя погрузить в транс мужчину с сильной волей и острой наблюдательностью.

— Не сомневаешься в этом?

— Нет, только если он сам не захочет быть околдованным.

Энтони вышел.

Хохот шурина доносился до Тобиаса, пока тот не закрыл за собой парадную дверь.

Глава 12

— Да что такое с тобой сегодня? — спросила Эмелин, потянувшись к кофейнику. — У тебя какое-то странное настроение.

— Я имею все основания пребывать в странном настроении, — ответила Лавиния, положив яичницу на тарелку и подумав при этом, что она сегодня зверски голодна. Она ощутила голод, уже проснувшись. Лавиния объясняла это занятиями в карете миссис Доув. — Я же говорила тебе, мы остались без клиента.

— Ты поступила правильно, прервав отношения с миссис Доув. — Эмелин налила себе кофе. — Она не имела права поручать своему человеку шпионить за мистером Марчем. Кто знает, каковы были ее намерения?

— Я почти уверена, что она приказала лакею первым добраться до дневника или же отобрать его у мистера Марча силой. Ей был необходим этот дневник. Миссис Доув не желала, чтобы Тобиас или я узнали ее секреты.

— Даже после того, как она рассказала тебе о них?

Лавиния приподняла брови:

— Полагаю, каковы бы ни были тайны миссис Доув, они содержат в себе нечто большее, чем сведения о не совсем порядочном поведении в далеком прошлом.

— Но теперь это уже совсем не важно, не так ли? Дневник уничтожен.

— Я, возможно, несколько поторопилась, отказавшись от гонорара.

Глаза Эмелин сверкнули.

— Это был вопрос принципа.

— Вот именно. Мистер Марч, конечно, очень трудный партнер, но мы работали вместе в этом деле. Я же не могу допустить, чтобы клиентка считала, будто может обращаться с ним, как с пешкой, используя его в своих интересах. У человека ведь есть гордость.

— А чью гордость ты вчера защищала — свою или мистера Марча? — поинтересовалась Эмелин.

— Сейчас это не важно. Суть в том, что с сегодняшнего дня у меня нет клиента.

— Не волнуйся. Вскоре может появиться новый.

«Безудержный оптимизм Эмелин иногда так утомляет», — подумала Лавиния.

— Мне вот что пришло в голову, — промолвила она. — Мистер Марч, несомненно, получит гонорар от своего клиента. И в таком случае он, по-моему, должен разделить его со мной, правда?

— Конечно.

— Пожалуй, я скажу ему об этом. — Лавиния ела яичницу и рассеянно прислушивалась к глухому стуку копыт и скрипу колес кареты на улице. — Знаешь, как бы трудно с ним ни было в этом деле, все же мистер Марч принес определенную пользу. Ведь в конце концов именно он нашел дневник дворецкого.

Эмелин с любопытством посмотрела на нее:

— Что ты задумала, Лавиния?

Та небрежно пожала плечами:

— Если я иногда еще буду сотрудничать с мистером Марчем, это может принести пользу нам обоим.

— Так. — Странное выражение появилось в глазах Эмелин. — Так-так-так. Действительно. Поразительная мысль.

Да, мысль о будущем партнерстве с Тобиасом вызывала у Лавинии возбуждение и жуткий страх, и она решила сменить тему.

— Сначала самое главное, — твердо заявила Лавиния. — Сейчас нам следует поразмыслить о твоем посещении театра сегодня вечером.

— Нашем посещении театра.

— Верно. Как мило, что леди Уортхэм пригласила и меня.

Брови Эмелин приподнялись.

— Думаю, ты вызываешь у нее любопытство.

Лавиния нахмурилась.

— Надеюсь, ты не упоминала ей ни об одном из моих прежних занятий?