Сомнирум - [11]

Харт помрачнел. Некстати в голову полезли мысли о Черте, к которой – по словам его недавней знакомой праэко – он неумолимо приближался. И все из-за чего? Из-за чтения запрещенных книг, из-за музыки, которая казалась Системе слишком агрессивной? Идиотизм.

Судя по тому, насколько уборщик – столько лет учась в институте, Харт так и не узнал его имени – был спокоен, даже апатичен, Реконструкторы хорошенько поработали над его сознанием. За все эти четыре года Харт не слышал от него и пары слов. Зато слышал, как орал на него декан, а широкоплечий громила, чей кулак легко мог оставить вмятину на голове декана, втянув голову в плечи и виновато опустив глаза, расстроенно кивал.

Что же он натворил такого, что Реконструкторы превратили его в ходячую ростовую куклу? В том, что уборщик в прошлом был убийцей, Харт даже не сомневался. Возможно, до того, как маршалы его поймали, он умудрился убить даже нескольких человек, что в Бене-Исс с его тотальным контролем – неслыханное дело. Кто знает, может, он даже убил маршала, когда тот пытался его задержать?

Харт поймал себя на том, что думает об этом с каким-то холодным любопытством. Измененных не боялись – перемены в их разуме необратимы. Человек, над которым поработали Реконструкторы, никогда больше не помыслит ни о чем подобном – функция, отвечающая за импульсивное желание нанести вред другому человеку или же синтетику, стерта из его сознания.

Институт вполне мог позволить себе роботов-уборщиков – компактные машины, наводящие чистоту с ненавязчивым журчанием. Но Система обязывала государственные учреждения нанимать на простую физическую работу Измененных. Весьма похвальное с ее стороны решение – ведь шансы попасть на какое-нибудь серьезное место у них были равны нулю. Возможно также, Система пыталась показать гражданам, что Измененные – обычные люди, успешно излечившиеся от тяжелой болезни.

Все эти годы Харт именно так Измененных и воспринимал. И только сейчас в голову вдруг закралось подозрение: а что, если они были слугами Системы – такими же, как праэко или маршалы?

Эта мысль прочно засела в сознании Харта. Кто-то ведь сдал его! И если это не сокурсники – он в жизни бы не признался им в том, что читает и слушает запрещенные вещи, не Элси и не его мать, которые хоть и знали обо всех его проступках, но никогда бы не предали его, тогда кто? Почему бы этим «кем-то» не мог быть двухметровый амбал с вечно невозмутимым лицом и апатичным взглядом? Что, если Измененные были вынуждены следить за людьми – в наказание за свои прошлые прегрешения?

Харт медленно выдохнул, глядя, как уборщик елозит по полу тряпкой. Кажется, у него уже началась мания преследования. Или нет?

Пройдя мимо Измененного, Харт направился вниз по лестнице. Ему удалось избежать встречи с дроном-наблюдателем и без особых препятствий покинуть здание института.

Дом встретил его настороженной тишиной. Стены молчали – мама так и не собралась купить систему управления домом, подобную той, что была у Элси. Она вообще не слишком-то жаловала новейшие технологии, ворчала, что и без них можно прекрасно обойтись.

Мать была на работе, отец – в очередной командировке, на другом конце Бене-Исс. Командировка затягивалась, но Харта это не удивляло. Его визиты домой год от года становились все более редкими и краткими. Харт не мог не замечать, что отношения между отцом и матерью уже давно не были прежними – от них так и веяло прохладой. Но… Система никогда бы не одобрила развод, а потому родителям приходилось делать вид, что они счастливы в браке. Харт часто задавался вопросом: упрекала ли себя его мать в том, что много лет назад из списка электов выбрала именно имя отца?

Не зная, чем убить время, Харт прошел в комнату, коснулся панели на интерактивном столе. Дисплей ожил, приветствуя его неизменной надписью. Нежным девичьим голоском сообщил, что у него пониженное давление, а также низкая отметка на шкале настроения. Харт до сих пор не знал, как относиться к подобным заявлениям программы, но сложно было игнорировать тот факт, что она никогда не ошибалась. Вот и сейчас, распознав его мрачный настрой, предложила на выбор несколько развлекательных фильмов. Харт отказался.

– Элси, открой папку «Элси», – сказал он, чувствуя себя как-то глупо.

Да, он назвал искусственный интеллект именем любимой девушки. Ну и что здесь такого? Когда интерактивный стол – подарок мамы на его совершеннолетие – был установлен в его комнате, а затем попросил выбрать имя для программы, он не сомневался ни минуты.

Элси-программа послушно выполнила его приказ. Одно касание – и настоящая Элси улыбалась ему с дисплея. Сияющая кожа, сияющие глаза. В ней всегда был какой-то внутренний свет, согревающий окружающих. Чуткая, внимательная, неравнодушная к проблемам других, даже чужих ей людей.

Созерцание фотографий любимой совсем не помогало восстановить душевное равновесие. Скорее наоборот. Когда Харт в очередной раз коснулся панели, чтобы получше рассмотреть фото, «Элси» обеспокоенно отметила, что его текущее настроение «перешло в фазу зарождающейся депрессии». Вместо того чтобы повиноваться движениям пальцев Харта по сенсорной панели и увеличить фото возлюбленной, на котором она в белом купальнике бродила по песку, ее прототип вывела на экран рекламу «Блисса». Наставительно произнесла: