Сомнамбула. Книга 3. Бегство Сквозь Время - [2]

Эта Соня, Соня ван Астен — Матвей сам назвал ее полное имя — не давала Анне покоя. В том, что спасенный от казни человек был ее Матвеем, девушка не сомневалась ни секунды. Потому что… ну, сердце ведь не обманешь! Но с ним явно что-то случилось. И корнем зла Петровская считала именно неизвестную Соню. Ван Астен — такой была фамилия погибшего главаря экстремистов. Значит, эта Соня — его родственница. И скорее всего, тоже террористка, пиратка. Стало быть, Матвей попал в беду. Мучительно, день за днем, размышляя над этим, Анна решила, что ей необходимо поговорить с отцом своего жениха, президентом могущественной корпорации «Кольцо». Она была уверена, что Степан Николаевич точно будет на ее стороне. Сын есть сын. Для его спасения Гумилев-старший сделает все возможное. И невозможное…

В главном шлюзе станции «Амур» Петровскую встречал сам президент «Кольца». Анна из зала ожидания «Уюта-5» связалась с его секретарем и объяснила, кто она и что ей нужно. Наверное, даже наверняка, ее звонок был отслежен полицейскими исинами отдела по контролю за информацией, но помешать Петровской никто не успел — слишком долго шел обычный сигнал со станции до Марса и обратно. На «Уюте-5» в тот момент находился скоростной корпоративный челнок с группой вахтовиков-терраформировщиков, готовящийся к вылету на Венеру. По личному распоряжению Степана Гумилева Анну пригласили на борт и челнок стартовал.

Семикилометровая орбитальная станция «Амур», издали похожая на детскую пирамидку с разомкнутыми кольцами, парила на фоне желтоватого шара Венеры. Цвет планеты менялся с каждым днем — поверхность ее остывала и элементы, ранее находившиеся в жидком и газообразном состоянии, становились твердыми, засыпая каменистые пустоши и равнины желтовато-бурой порошей. Автоматические мобильные комбинат-комбайны ползали по Венере, поглощая тысячи, миллионы тонн серы, азотистых соединений, свинца, висмута и прочей ядовитой, но дорогостоящей дряни. Попутно велась топографическая съемка, размечались трассы будущих дорог, оросительных каналов, сельскохозяйственных угодий. На полюсах планеты ускоренными темпами возводились атмосферные станции, призванные насытить прореженную атмосферу Утренней звезды, как называли Венеру в древности, кислородом. Терраформирование планеты входило в завершающую стадию.

Вопреки установленным правилам, челнок причалил не к одному из технических «этажей»-отсеков станции «Амур», а прямо к главному шлюзу, расположенному на торце центрального ствола. Вахтовики, прибывшие отработать свои положенные двадцать пять суток со всех уголков Солсиса, взволнованно загудели, но пилот челнока по внутренней трансляции сообщил, что поводов для волнения нет, а затем обратился непосредственно к Анне:

— Госпожа Петровская, прошу покинуть борт. Вас ждут.

Анна, во время короткого перелета успевшая с помощью карманного робота-косметолога избавиться от астро-макияжа, глубоко вдохнула, поднялась из анатомического кресла и проследовала за мигающими зелеными стрелками на полу между рядами сидений к выходу. Вахтовики проводили ее удивленными взглядами.

Степан Гумилев лично прибыл в шлюз встретить неожиданную гостью. Охранники в глухих шлемах и черной силовой броне, с импульсаторами наперевес, выстроились по периметру посадочной площадки. Президент «Кольца» стоял под эмблемой своей корпорации — белым кольцом в голубом поле — и выглядел несколько растерянным. За его спиной, на почтительном расстоянии, замерли два референта в фирменных корпоративных бело-голубых комбинезонах.

Анне бросилось в глаза, что Степан Николаевич очень похож на Матвея, с поправкой на возраст, разумеется. Точнее, наоборот: конечно же, Матвей похож на отца — та же линия скул, тот же волевой подбородок, те же брови, глаза…

И еще Анна заметила, что Гумилев-старший выглядит очень уставшим. Тени под глазами, глубокие морщины, бледная кожа. «Он много работает, — поняла девушка. — И переживает за сына».

Встретиться со Степаном Николаевичем и мамой Матвея Варварой Петровной Анна должна была на свадьбе. И, наверное, так бы все и случилось, не полети она на Землю за тем проклятым платьем от Филиппа Пятеркина. Известнейший на всю Солнечную систему модельер жил и творил в суровом Санкт-Петербурге, одном из пяти сохраненных по решению Генеральной Ассамблеи Объеденного человечества городов Северного полушария. Когда три сотни лет назад, сразу после Первой Колониальной войны, полярные шапки Земли начали расти и наступил новый ледниковый период, были выстроены пятикилометровые бетонные дамбы-рассекатели, защитившие Санкт-Петербург, Копенгаген, Лондон, Париж и канадский Торонто от уничтожения. Конечно, почти все население покинуло мегаполисы и там остались только ученые, музейщики и обслуживающий персонал многочисленных отелей — скованные льдами древние города превратились в туристические достопримечательности. Каждый ребенок в Солсисе знал, что Дед Мороз живет на Земле, в бывшем дворце русских царей, не зря называемом Зимним. Попасть туда на новогодний бал было заветной мечтой всех мальчишек и девчонок Солнечной.

Санкт-Петербург также стал Меккой для художников, писателей, музыкантов. Некоторые из них предпочитали экопоселения экваториального пояса, куда не дополз ледник, но самые известные, самые прославленные — и модельер Филипп Пятеркин в их числе — творили в Северной Пальмире, прогуливаясь в свободное время по изумрудному льду каналов меж ледяных изваяний нобелевского лауреата Теодора Космодимианского.