Солженицын и действительность - [22]

Не издевается ли снова Солженицын?

40. Монблан самонадеянности

«Но с каждым годом то же самое будет настойчиво предлагать вам жизнь по разным поводам, в разное время, с разными формулировками — но именно это». (49)

Солженицын не только уверен в истинности и великой пользе своего «Письма», но и не сомневается, что «жизнь… с разными формулировками» повторит именно его предложения.

Предел самонадеянности и сознания безошибочности суждений!

41. О пользе критики

«Я готов тотчас и снять их (свои предложения — ДП), если кем-нибудь будет выдвинута не критика остроумная, но путь конструктивный, выход лучший и, главное, вполне реальный, с ясными путями». (5)

Поскольку Солженицын в начале «Письма» требует от своих критиков конструктивных предложений, читатель вправе был их ожидать также от него. Проект, полезность которого не доказана, а наоборот вызывает решительные возражения, не может быть защищён. Если в проекте не указаны средства достижения цели, то он бракуется как бессодержательный.

Критика — необходимый элемент творчества и не стоит от неё отмахиваться. В подавляющем большинстве случаев критики не предлагают решения, когда разбивают доводы противника. Достаточно, если они сумели доказать, что обсуждаемый проект — мыльный пузырь.

Но у Солженицына есть возможность найти «выход лучший и, главное, вполне реальный, с ясными путями», если он пожелает ознакомиться с рекомендациями, которые высказали ему ряд критиков по поводу «Письма».

42. Суд рабочих с Волхонки-Зил

«Этим письмом я тоже беру на себя тяжёлую ответственность перед русской историей». (51)

Солженицын прав: не простят ему рабочие парни с Волхонки-Зил, когда прочтут «Письмо». Смысл их едких замечаний и грубых насмешек свёлся бы к следующим обвинениям Солженицына:

— Он самовольно упрашивает «вождей» решить судьбу народа. Не грех бы ему вспомнить, как Герцен обливал грязью царское правительство.

— Спасибо Солженицыну: теперь с его лёгкой руки «вожди» будут пользоваться на Западе репутацией людей, достойных доверия, кровно связанных с народом, отражающих традиции страны.

— Он внёс в мир новую волну дезинформации и путаницы.

— Не моргнув глазом и с барской щедростью он отвалил режиму партийных бюрократов ещё 10 лет господства над народом.[37]

— Солженицын — соглашатель, а мы ждали от него призыва к революции.

Глава 2 Интервью для американского телевидения [38]

1. Подальше от слитности и монолитности

«…исключительно полезно было бы Западу прислушаться к слитному голосу Восточной Европы…»

В «Письме вождям» Солженицын вздумал устраивать судьбу подрежимных россиян без их совета и согласия, поэтому настораживает его призыв прислушаться к «слитному голосу Восточной Европы». Не считает ли Солженицын теперь себя выразителем чаяний не только народов СССР, но и народов стран сателлитов?

Слитный голос класса партийных бюрократов осточертел. Спасибо Солженицыну за предложенный другой слитный голос, но не лучше ли прислушаться к голосу каждого народа?

2. Легко останавливать других

«Видите, каждая профессия, если она начинает разрушать нравственные нормы жизни, должна сама себя ограничить». «…но и всякая профессия, но и всякий человек должен уметь пользоваться своей свободой, и сам себе находить остановку, нравственный предел».

Умри, Денис, лучше не скажешь![39] А если взяться за решение задачи и вдобавок не иметь нужной профессии, то уж совсем не будешь знать, как «себя ограничить».

Солженицын — не специалист по вопросам, которые поставил в «Письме вождям». Почему же он не должен «сам себе находить остановку, нравственный предел» и прислушаться к голосу тех, кто шли всегда плечом к плечу с тружениками, и для вызволения их из беды не жалели себя в поисках приемлемых решений?

Чего же добился Солженицын?

Тираны ублажены и получили поддержку, скованный гигант[40] унижен, друзья на Западе — в изумлении (что взять с других, если сам Солженицын несёт околесицу!) Многочисленные почитатели кривят душой и стараются хоть как-то исправить положение.

Сам себя высек, как гоголевская унтер-офицерская вдова!

3. Ещё раз о чудесах Хрущёва

«Если бы не было чуда с „Иваном Денисовичем“, это просто чудо, что Твардовский мог убедить Хрущёва напечатать „Ивана Денисовича“». Солженицын два раза в одной фразе употребил слово «чудо». Несколько позже он здраво объясняет, что Хрущёвым руководил грубый политический расчёт, когда он дал разрешение на публикацию повести «Один день Ивана Денисовича». («Хрущёв действовал совершенно бессознательно, ему нужен был „Иван Денисович“ в тот момент, когда с Китаем он спорил, о Сталине»). Вызывает удивление непоследовательность Солженицына в оценке им одного и того же события.

На Западе широкое распространение получила легенда о демократических начинаниях Хрущёва. Я объяснил уже истинные причины «Хрущёвских чудес».[41] Упорная вера Солженицына в чудеса Хрущёва подливает масла в огонь и помогает укрепить версию Кремля о возможности перемен в стране без ухода «вождей» со сцены.

4. Хижина дяди Тома XX века

«…даже предпочтение отдаётся тем, кто хочет спастись, уехать, перед теми, кто хочет остаться и исправить эту страну, рискуя собственной жизнью».