Солженицын и действительность - [16]
е). Тех же щей, да погуще влей!
«…бойтесь оказаться… с недостатком и нечёткостью национального самосознания в нашей стране… Не пропустите момент!» (39)
Сталин восстановил без советов Солженицына офицерские звания, погоны, изобрел новые ордена в честь русских полководцев. Детей пичкают патриотическими историями с детского сада. На всех предприятиях и в армии на обязательных политчасах поют славу русскому оружию. Государство поощряет антисемитизм. Народы СССР подвергают искусственной русификации.
К чему же ещё призывает Солженицын «вождей»? Открыть церкви и звонить в колокола? Но эту приманку «вожди», по примеру Сталина, оставляют про запас на случай войны.
ж). Похвала лжи.
«Всё погрязло во лжи… сколько же уходит на это впустую энергии общества!» (40)
«Эта всеобщая обязательная, принудительная к употреблению ложь стала самой мучительной стороной существования людей в нашей стране…» (40)
— Прекрасно, — скажут «вожди», — нам только это и требуется.
Вся наша деятельность построена на лжи! Коль народ лжёт, не будем от него отделяться! А главное, ложь создаёт круговую поруку, некое квазирелигиозное общество: на собраниях по указке все набрасываются на одного, начинают каяться и признавать свои ошибки. В редких сектах изуверов удавалось единодушное совершение подобных актов, а на бескрайних просторах нашей страны они вошли в плоть и кровь всего населения. Тех же, кто проронит неосторожную фразу удаётся в этой атмосфере немедленно выловить. Сколько душ превращается в душонки!
Напрасно беспокоится Солженицын, энергия не уходит зря! Классу партийных бюрократов наплевать, что отсиживание на собраниях увеличивает бытовую эксплуатацию; он на том стоит. Для класса прекрасно продлить ещё на несколько часов миг освобождения от гнёта и контроля и измочалить человека, чтобы он мог думать только о том, как добраться до постели. В таком состоянии невозможно строить планы освобождения от рабства.
Снова Солженицын приглашает класс расстаться с проверенным средством для угнетения масс.
з). Третий близнец.
«И все эти арсеналы лжи, совсем и не нужные для нашей государственной устойчивости, привлекаются как налог в пользу Идеологии…»
Словарь Солженицына такой же, как у Роя Медведева,[31] который по десять раз на каждой странице повторяет сочетания: «наше правительство», «наша партия». В глазах пестрит при чтении Солженицына от «нашей государственной», «мы», «наш»… По сути дела у них тоже немало общего:
— Рой Медведев мечтает о гибриде «социалистической демократии» под ярмом класса партийных бюрократов. Солженицын под тем же ярмом рассчитывает освоить Северо-Восток, избавить народ от обязательных собраний, лжи и другой напасти, при условии, что класс отдаст идеологию китайцам.
— Рой Медведев утверждает, что изменения к лучшему и реформы могут снизойти лишь сверху. Эту же установку взял Солженицын для своего письма.
— Оба против революции в СССР и дают одну и ту же рекомендацию народу: барин рассудит; надо слушаться, работать и не бунтовать.
Есть и существенное различие:
— Рой Медведев написал книгу о социалистической демократии. Его ограниченный ум кабинетного учёного верит в непогрешимость Ленина и считает «октябрьскую революцию» благом для народа.
— Автор «Архипелага» так не считает.
Но при этом следует заметить, что Рой Медведев, в отличие от Солженицына логичен в своём обращении к классу партийных бюрократов. С 1941 по 1957 годы Солженицын достаточно был связан с рядовыми людьми, тянул с ними лямку, и ему непростительно обращаться к «вождям». Так или иначе, братья Медведевы могут себя поздравить с появлением третьего близнеца.
и). Приглашение к позорному столбу.
«…именно после того, что наше государство по привычке, по традиции, по инерции всё ещё держится за эту ложную доктрину… оно и нуждается сажать за решётку инакомыслящего. Потому что именно ложной идеологии нечем ответить на возражения, на протесты, кроме оружия и решётки». (41)
Солженицын предлагает решительно отказаться от идеологии. Но в какое положение при этом поставят себя «вожди»? С помощью какого инструмента на уроках, лекциях, собраниях будут вскрывать сущность врагов режима? Что будут проповедывать «вожди» и платные лекторы? Что в перспективе останется у класса? Нет, он всегда будет отстаивать свою власть и ничего никогда не уступит. Режим сажает за решётку опасных для власти людей, а не идеология, которая только — удобная ширма для любого партийного бюрократа. Не расстанется класс со своей идеологией, чтобы остаться голым и уязвимым. Не допустят «вожди» осуждения своих преступлений; ведь освободившийся от идеологии народ перестанет их воспринимать как «диалектические» зигзаги. Немедленно под его обстрел попадут все постановления «партии и правительства», посыплются вопросы, протесты. Что предлагает «вождям» Солженицын? Предварить мучительной агонией самоубийство? Публично пригвоздить самих себя к позорному столбу и позволить оплевывать и поносить? (Оно, конечно, поделом им!) Не много ли требовать от штатных безбожников! Но Солженицыну не грех публично осудить своё письмо «вождям».
