Соловушка НКВД - [296]

Большевистская пропаганда — радио, газеты беззастенчиво лгут, будто немецкие военнослужащие насилуют женщин, отрезают уши. Мы не сжигаем дома мирных жителей, как по приказу Сталина делают с радушно встретивших армии рейха. Наоборот, немцы эвакуируют жителей на своих машинах из прифронтовой зоны в безопасный тыл. В отличие от советской авиации немецкие самолеты бомбят исключительно военные объекты. Немцы не убивают из-за угла, как партизаны, а открыто борются только на фронтах.

Гражданская власть в лице бургомистра древнего Царицына верит, что жители города и всего края отрекутся навсегда от большевистских извергов, которые бесчеловечно относились к простым людям, делали их своими бессловесными рабами.

Дьяков аккуратно вывел в конце подпись, отдал листы помощнику для отправки в типографию. Собрался отметить выполненную работу возлиянием, но полицейский заставил забыть о выпивке.

— Сам я безбожник, а моя краля, которую присмотрел в городе и частенько навещаю, исправно посещает церковь, особенно по воскресеньям. Пытался убедить, что религия — опиум для народа, Бога нет, но не желает слушать. Нынче голову повязала платком, и у меня возникло сомнение: а не спешит ли к полюбовнику? Надумал проверить и, коль застукаю на измене, накостыляю обоим, чтоб неповадно стало обманывать. Двинулся следом, а как она вошла в церковь, решил поглазеть, отчего народец сюда как мухи на мед слетается. Огляделся — вокруг одно бабье, большинство старухи. Появился поп, ну ругать немцев, называть их разбойниками, антихристами, пожелавшими закабалить русский народ, Гитлера осмелился назвать главным преступником рода человеческого, выродком, кому за творимое гореть в гиенне огненной, вариться в аду в котле. Досталось и творимой бесчинства и жестокость немецкой армии. В конце речи призвал не выходить на работу, не исполнять приказы поработителей, дескать, вскоре явившиеся в Россию с мечом чужеземцы от меча и погибнут, напомнил сказанные Сталиным по радио в начале войны слова: «Враг будет разбит, наше дело правое, победа будет за нами».

Что еще рассказывал полицейский, Дьяков не слушал — сообщение ошарашило. Бургомистр заскрежетал зубами, трехэтажно выругался, приказал немедленно доставить виновного, чтобы примерно наказать — прилюдно вздернуть на пока пустующей на площади виселице. Но задуманное исполнить не удалось — отправленные в церковь полицейские вернулись ни с чем.

— Нет нигде попа. Повсюду искали, но не нашли. Как сквозь землю провалился, никто не знает, куда подевался.

Вскоре стало известно, что священнослужитель вместе с попадьей переправился на левый берег Волги, стал недосягаем для свершения наказания.

30

Из дневника Дьякова

Снова не с кем посоветоваться, высказать наболевшее, сокровенное, что мучает, требует выхода. Впрочем, из предосторожности, самосохранения нельзя никому открыть душу. Посему доверяю размышления, наблюдения, выводы дневнику…Далеко не все в Сталинграде и близлежащих к городу райцентрах, станицах, хуторах безоблачно, как, захлебываясь, вещает на берлинском

радио его главный рупор Геббельс. Во-первых, часть города с рядом сельских районов не подчинены оккупационной власти. В самом Сталинграде удалось захватить, удерживать в своих руках лишь 3ацарицынский и часть Краснооктябрьского районов. В руках противника остаются на севере Спартановка, весь левый берег с Заволжьем, отдельные участки правого…

…Участились невыходы многих горожан на работу. Те же, кто берет в руки лопату, лом, носилки трудятся спустя рукава, из-под палки. Не подгоняй, не стращай карами — разбежались бы по домам, точнее, по землянкам, которые вырыли и заселили, оказавшись после бомбежек без крова…

На окраинах города порой возникают перестрелки, артобстрелы. Противник цепляется за узкую полоску берега, по всему, копит силы, ожидает прибытия подкрепления, чтобы перейти в наступление, вернуть утраченное…

…Необъяснимо — дети, у которых не высохло на губах молоко матерей, кому коммунистическая пропаганда затуманила мозги в пионерских организациях, сделала фанатиками, борются с нами наряду со взрослыми. Одни в глубинке области вступили в партизанские отряды, другие завербованы чекистами, собирают, передают за линию фронта сведения о нашей обороне, расположении батарей, количестве в них стволов, калибре пушек.

…В относительно недалеком от Сталинграда Котельниковском районе довольно продолжительное время партизаны совершали налеты на полицейский участок, даже комендатуру, расквартированную румынскую часть — «мамалыгинцы» (так горе-союзничков прозвали за любовь к кукурузной каше) потеряли шесть солдат. Подожжен сарай с фуражом, похищен пулемет. Бандиты настолько обнаглели, что безбоязненно в ночное время суток явились в райцентр за продуктами, лекарствами и до наступления рассвета возвратились в приютившую их ложбину близ хутора Киселевка.

Патологически трусливые, ленивые союзнички большую часть времени проводят в изготовлении и употреблении самогона. Пришлось немцам срочно укомплектовывать гарнизон своей частью, которая имеет опыт в уничтожении бандитских формирований, называющих себя народными мстителями. В результате Курмоярский партизанский отряд под командованием некого Ломакина взяли в плотное кольцо. Разгорелся бой с применением минометов. На неоднократные предложения сложить оружие и этим сохранить себе жизнь, бандиты ответили яростным огнем, который прекратился лишь с наступлением сумерек. Немцы решили, что все враги погибли, не опасаясь пуль, двинулись к ложбине. Увидели разбитый взрывом пулемет, убитых партизан и собрались отпраздновать победу, как вдруг над бугром с гранатами в обеих руках поднялся мальчишка. Немцы не успели залечь, от взрывов погибли четверо, столько же получили тяжелые ранения. О своих потерях помалкивают, не желают признаться, что гранаты бросил сопливый 14-летний Мишка Романов, которого ровесники дразнили «Дубком». Рассказывают, был щуплым, маленького роста, носил пионерский галстук, быть может, успел вступить в комсомол, не знающие жалости большевики обрекли на смерть почти ребенка…