Соловьиное эхо - [19]
И ровным, нетряским путем следовала странная волчья упряжка, резво тянули сильные звери, таща ладью-повозку то через барашковую кочковатую равнину перистых облаков, то напрямик сквозь белые горы кучевых облаков, бесшумно пронзая их, а то и вплавь через синие провалы пустот меж громадами грозовых туч, в которых ворочались огненные спруты затаенных молний. Вперед, вперед! Неизвестно куда, но вперед! Где-то там ожидает нас сверкающий мир, подобный огненной спирали великой галактики, которая состоит из неисчислимого сонма горящих, гордых, не знающих тревоги очей.
Зачарованные путники безмолвно сидели в ладье, изумленно глядя на проплывающий мимо небесный мир. Отто Мейснер был взволнован и восхищен, он чувствовал, как постепенно, вбирая в себя весь приоткрывшийся невиданный простор, душа его расширяется, подобно надуваемому аэростату, стремясь стать столь же неизмеримой. И величие собственной души чрезвычайно радовало магистра философии. Ольга же была напугана той высотой, на которую они взобрались, и все время тревожилась, как бы нечаянно не уронить ребенка, который мирно спал на ее коленях.
Возница вдруг привстал и, покопавшись в своем мешке, вынул оттуда три пары больших белых крыл. На секунду оборотив к спутникам усатое простецкое лицо, он лукаво сверкнул глазами, сдержанно улыбаясь, а затем нацепил крылья: пару за плечи, вторую к бокам, на талии, и третью пару к бедрам, расправил их и вмиг стал похож на шестикрылого лебедя. Затем он сложил их, аккуратным образом прижал к телу и сел на боковину ладьи, свесив наружу ноги.
Только тут путники стали замечать, что они не одиноки в этом огромном безмолвном мире поднебесья. Привыкнув к торжественной неторопливости своего полета, они уловили теперь, вглядываясь в мягко очерченные формы окружающего ландшафта, замедленное и непрестанное шевеление — сложное движение во всех больших и малых частях его. И вскоре, словно обретя новое зрение, они увидели, что весь этот беспредельный мир тесно и многообразно населен. И здесь-то они могли созерцать, как лев возлежит рядом с ягненком, вовсе не трогая его, и голова великого инквизитора Торквемады кротко приникла к задумчивому лику сказочника Андерсена, словно для совершения братского поцелуя.
А внизу, под ними, кружился, кружился Глобус Нерукотворный, наворачивая земные годы: 1914… 1941 (примечательное совпадение: сумма цифр, составляющих эти числа, равна 15 — столько же сумма цифр 1905 года!). Я родился в сорок первом году и умер в девяносто седьмом или семьдесят девятом, не важно в каком, и всю свою жизнь страдал от неизбывной душевной тревоги. Этой тревоге было тесно на земном шаре — и вот, в неистовом усилии фантазии прорвавшись к самым верхним слоям атмосферы, я увидел там лишь белое царство безмятежных облаков. Но мои глаза вылезли из орбит, сердце лопнуло, и кровь перестала бежать в моем теле. Случилось это в семьдесят девятом или в девяносто седьмом году двадцатого столетия — все равно, и теперь могу с эпическим спокойствием говорить о ней, о той самой, которую носил и ощущал в себе как крик невопленный, как огнеподобное молчание в груди, как яростное повеление себе никогда ничего не бояться и немедленно совершить какой-нибудь высший подвиг во имя человечества или достичь невиданных глубин во всепожирающем творчестве. И вот в это самое мгновение, когда я высказался и мысль моя и чувства, пройдя сквозь тьму времени, коснулись вас, не знающих этой тревоги, я и достиг своей цели и могу теперь отправиться назад, к своим, и со смирением вкусить отпущенного мне счастья среди чад и домочадцев своих, трудиться в свое удовольствие (но не надрываться), храпеть на мягкой подушке, пропахшей моей головой, и с удовлетворением взирать, как среди моих потомков, плодов усердной любви нашей с супругою, то и дело проскакивают мальцы и девчонки с рыжими вихрами.
До свидания, милые. Неотложное дело ждет меня: я отправил деда и бабку по облакам, пора их спустить на землю. Да и мне пора приземлиться — в заоблачных высях слишком холодно, хотя и красиво.
Глава 7
И очнулся я на берегу широкой асфальтовой реки, пышущей жаром и подернутой парами сгоревшего бензина. В голубом этом туманце проносились по каменной реке быстрые железные кораблики, сверкали их окрашенные в разноцветную эмаль бока. Внутри них работал сжатый огонь, а сзади ревели и сотрясались прямые кишки выхлопных труб, извергая в воздух, который я вдыхал широко открытым ртом, чудовищные газовые отходы. Я неожиданно для себя упал в обморок и теперь, очнувшись, лежал на краю Зубовской площади в Москве. Руки мои были широко раскинуты по земле, свет постепенно возвращался в мои глаза, и не склонилась надо мною женщина, лицо которой было бы для меня дороже возвращенных небес. И мне тогда подумалось, что прожить в этом городе я кое-как еще смог бы, но умирать здесь — нет! Лучше я поеду за город, пойду в лес и там, в лесу, лягу под куст и подожму коленки.
Прошло после этого не очень много времени, дней двадцать, может быть, и я вдруг понял, что не только помирать, я и жить здесь не могу… Когда я вернулся из армии, мое место возле законной жены оказалось занято. Интеллектуальная жена объяснила мне, что
`Человек умирающий – существо искаженное`, – утверждает Анатолий Ким в романе `Онлирия`. Накануне объявленного конца света явились людям в истинном обличье ангелы и демоны. Гибель мира неизбежна – и неизбежно его возрождение в том виде, в каком он был изначально задуман Богом. В обновленном мире – Онлирии – под громадным лучезарным солнцем не будет жестокости и страданий, болезней и горя, и человек, осознавший свое бессмертие в единении с Богом, никогда не подчинится наваждению гнева, зла и насилия.
…четверо молодых художников, побежденные всемирным сообществом оборотней, становятся бессмертными.Награды и премии: «Ясная Поляна», 2005 — Выдающееся художественное произведение русской литературы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
"Поселок кентавров" — эротико-философский гротеск. В этом произведении жестокая ярость мира и ужас бытия встречены гомерическим хохотом человека, который знает свою подлинную счастливую судьбу и самым дерзким образом кажет здоровенный елдорай (международный мужской символ) тем силам тьмы, злобы, подлости, что губят сотворенное Богом человечество.
В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.
«Радости Рая» — это фантасмагорическая автобиография героя, похожая на странный волшебный сон. На первых страницах возникают люди каменного века, а завершается книга вторым всемирным потопом. Однако здесь нет никакого противоречия: и люди, и растения, и камни, и облака наделены душой, и все земные души существует один раз, но вечно, — это и есть «философия безсмертия», разработанная Анатолием Кимом. О времени, которое было и будет всегда, без начала и конца, о великой участи каждой человеческой души на маленькой планете Земля рассказывает эта книга.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».