Соловецкий монастырь и оборона Беломорья в XVI–XIX вв - [3]

Соловецкий монастырь, выросший, по образному выражению одного монаха-книжника XVI века, «в Русской Земли в Сиверной стране, на концы вселенныя» в непосредственной близости от шведско-датской границы, периодически подвергался агрессии со стороны «окружных языков» — северо-западных соседей Руси. Борьба с «каянскими немцами» (так в старину называли жителей современной Финляндии по имени города Каяна) была неизменным спутником соловецкой истории вплоть до начала XVIII века. Как «украинный» и «порубежный» пункт, он вынужден был одновременно с покорением суровой природы отбивать атаки посягавших на Поморье внешних врагов, которые не давали покоя русским людям, мешали им мирно жить и трудиться здесь, хотели отнять у нашего государства выход в Студеное море.

Напряженное положение на границе заставило Соловецкий монастырь побеспокоиться прежде всего о своей личной безопасности. Помимо этого, монастырь должен был принять меры к защите Беломорского края, так как начавшаяся еще в середине XV века колонизация монастырем западного поморского берега к исходу следующего столетия в основном завершилась. Земли духовного хозяина охватывали Белое море с юга, севера и запада. Оставались Керетская волость да Шуя Корельская, но и эти места будут приобретены монастырем в течение первой трети XVII века. Политическое влияние Соловецкого монастыря в Поморье обусловливалось тем, что он находился в этом районе, тогда как его опасный конкурент — Кириллов монастырь — удален был от своих поморских владений, раскинувшихся по реке Умбе, на почтительное расстояние.

В XVI–XVIII вв. Соловецкий монастырь был политическим центром края, а его настоятель — большой силой на Европейском Севере России, способной возглавить оборону государственных и соловецких границ.

Владея Карельско-Мурманским прибрежьем, монастырь, естественно, вынужден был строить крепости, содержать гарнизоны в острогах всего Поморья и защищать свои материковые владения подобно собственнику в эксплуататорском обществе. Защита обширной северной окраины страны составляла поэтому важнейшую заботу и неотъемлемую обязанность духовного вельможи. «Вот почему, — пишет С. Ф. Платонов, — Соловецкому монастырю пришлось, кроме частновладельческих прав и обязанностей, принять на свой страх и кошт долю чисто правительственных функций».[22] Политическая обстановка вынуждала монастырь строить укрепления на островах и в прибрежной полосе, иметь оружие, содержать войско, то есть заниматься военной стратегией.

В общих чертах давно известно, что Соловецкий монастырь был при царизме не только проповедником христианства, местом ссылки и заточения борцов против политического и религиозного насилия, ростовщиком, колонизатором, словом, преуспевающим, с точки зрения феодальной и буржуазной морали, хозяином, но и воином, принимавшим активное участие в защите Поморья от покушения балтийских соседей Руси — Швеции и Дании, пытавшихся интервенцией решить вопрос об обладании Русским Севером и морскими торговыми путями на Восток — в Сибирь, Китай, Индию. Однако военная сторона деятельности Соловецкого монастыря, составляющая важную главу в военной история русского народа и Русского государства, до сих пор детально не изучена, хотя достаточно обеспечена источниками, причем часть их опубликована, а другая находится в центральных и Архангельском областном архивах и также доступна исследователям.

Некоторое внимание историков привлекали лишь два самых острых периода в военной биографии Соловецкого города: годы польско-шведской интервенции в начале XVII века и годы Крымской войны. Тем не менее, участие монастыря-крепости в обороне Севера и в эти драматические периоды отечественной истории изучено не полностью и не до конца. Дореволюционные историки не смогли осмыслить значения Соловков в событиях на Севере в период «смутного времени», как называли они жестокий социально-политический кризис начала XVII века. Только этим можно объяснить тот факт, что историки прошлого века говорили об отдельных частных вопросах шведской интервенции на Севере, вроде эпизода с рейдом польских отрядов на Вагу и Двину,[23] но из-под их пера не вышло ни одной специальной статьи о борьбе со шведской агрессией в Поморье, в которой бы отводилось подобающее место островам Соловецкого архипелага, если не считать литературной компиляции Н. Орлова, три четверти которой отведено тому же нападению «воровских людей» на Холмогоры в 1613 году,[24] словно только одно оно угрожало Северу порабощением и представляло для него главную, чуть ли не единственную в то время опасность. Беломорье сохранено в составе России местным населением. Даже враги отдавали должное бесстрашию поморов, но внимания русских буржуазных авторов крестьяне не удостоились.

Советские исследователи постепенно восполняют пробел исторической литературы прошлых времен. Об участии Соловецкой крепости в разгроме шведской агрессии на Севере в начале XVII века сообщаются некоторые сведения в общих курсах по истории Карелии.[25] С конца 30-х годов появляются специальные статьи о русско-шведских взаимоотношениях «смутного» времени В. А. Фигаровского,