Соловецкие святые и подвижники благочестия: жизнеописания, некоторые поучения, чудесные и знаменательные случаи - [49]

Сохранились описания некоторых духовных «схваток», из которых отец Филипп с Божией помощью выходил победителем.

Достигнув глубокой старости, доблестный воин Христов, старец Феодор, наверное по причине физической немощи, прекратил свое отшельничество и вышел из пустыни в Анзерский скит, хотя, по видимому и находясь в окружении людей, он уже до самого момента своего перехода в иной мир оставался только «один на один» с Богом. Там, в скиту острова Анзер, он и почил с миром.

Два случая из подвижнической жизни схимонаха Феодора

В одну темную ночь, когда подвижник стоял на молитве, вдруг посыпались в окно сильные и частые удары. Встревожившись такой неожиданностью, пустынник, думая встретить кого‑либо из приставших к берегу, вышел с молитвой из кельи, но никого не находил. Неоднократно он слышал, как со скрипом отворялась запертая дверь и кто‑то входил в сени, поднимался по лестнице на вышку, ходил там, стучал и возвращался вниз. Сначала пустынник обращал внимание на такие случаи; но, познав бесовскую прелесть, впоследствии без смущения продолжал молитвенное занятие (1, с. 197).

***

Однажды в Анзерской пустыни, во время ночной молитвы, он также услышал стук наверху своей кельи и, выйдя за дверь, увидел там незнакомого человека, который на вопрос старца:

— Кто ты и что делаешь?

отвечал:

— Я монастырский работник и тешу топорище.

— Да тут ли место? — сказал ему пустынник. — Христос с тобой!

С этими словами видение в мгновение исчезло. Дьявол в очередной раз был посрамлен (1, с. 197).

БЛАЖЕННЫЙ ПОСЛУШНИК ИОАНН

Соловецкий Патерик, повествующий о совершенном подвижничестве выдающихся отцов — насельников «Старых Соловков», завершается сказанием об удивительном «старце–младенце», который жил на земле целых 78 лет, но собственно насчитывал своей жизни только 38 дней. Пусть достойным воспоминанием о нем послужит и нижеследующий очерк.

Иоанн Васильевич Сорокин (†  1860) происходил из так называемых государственных крестьян Калужской губернии; однако был рожден и воспитан в старообрядческом расколе, именуемом Белокриницким или Австрийским согласием. Бежав из родного отечества на оккупированные в то время Австрийской империей территории, он большую половину жизни провел за границей, в местечке Белая Криница. Там, под покровительством австрийских окуппационных властей, разместилось крупное объединение российских раскольников–беглецов, противопоставивших себя всему Вселенскому Православию и Российскому самодержавию. В самой же России всякая деятельность этого объединения была объявлена преступной и каралась законом. Раскольническая неправославная и антироссийская позиция в политическом смысле была выгодна тогдашнему правительству Австрии и поэтому нелегальная «работа» раскольников в Российской империи австрийцами поддерживалась. Здесь, в Белокриницко–Австрийском согласии, вопреки церковным канонам, Иоанн был пострижен в монашество с именем Ираклий. Позднее, когда он, уже будучи маститым раскольническим деятелем, вероятно нелегально, прибыл на родину для свидания со своими единомышленниками, его арестовали. Хотя Белокриницко–Австрийская община, как участвующая в недружелюбной по отношению к России политике Австрии, и была объявлена вне закона, раскольника Иоанна, искренне заблуждающегося, все же не судили как изменника Родине, а препроводили под строжайший надзор в отдаленный Соловецкий монастырь для увещаний и вразумлений в его заблуждениях.

Десять лет он прожил на Соловецком острове, не проникаясь никакими убеждениями и, по–видимому, желая окончить земную жизнь, упорствуя в своих заблуждениях. Но всеблагой Бог, не хотящий смерти грешника (см. Иез. 33:11), взыскал и этого заблудшего ягненка и привел его во спасительную ограду Своей Святой Церкви.

Долго отказываясь от чтения книг, раскрывающих неправды старообрядческих ересей, он как‑то все же прочел описание путешествия инока Парфения, обратившегося из раскола, и это чтение возбудило в нем некоторое сомнение в истинности своих убеждений. Он начал искренне молиться Богу о своем вразумлении.

«В одно утро, — так рассказывал он сам, — после келейной молитвы, в которой со слезами просил Бога: «Скажи мне Господи путь, воньже пойду…», я уснул и увидел во сне, будто нахожусь в каком‑то великолепном чертоге, и слышу над собою голос: «Иди в Церковь, потому что вне Церкви спастись нельзя». Я отвечал: «В Церкви находится много плевел и соблазнов». Голос говорил: «Что тебе до этого? Ты будешь избраннее пшеницы». Я еще сказал: «Есть в Австрии Церковь с епископом и священством». Голос отвечал: «Австрийская Церковь — не Церковь, потому что она отделилась от Восточной церкви, и нет в ней спасения» (1, с. 204).

Этим окончился знаменательный сон, и вот Иван, от самого рождения ни разу не переступавший церковного порога, в навечерие Богоявления Господня пришел во святой храм.

Торжественность Великой вечерни и Божественной литургии святителя Василия Великого, величественный обряд освящения воды, с громким многолетствованием императору, Синоду и всем православным христианам, яркое освещение, множество благоговейных священнослужителей и стройное иноческое пение — все это сильно подействовало на душу Иоанна, и поспособствовало тут же утвердиться в мысли, что истинно — именно в Православной Церкви обитает Божественная освящающая благодать, которой ослепленные всякой ложью раскольники напрасно ищут в белокриницкой лжеиерархии.