Соломка и Зверь - [73]

В конце концов, прогулка закончилась. Обратную дорогу от леса к городу сани промчали на скорости, так что ветер хлестал в лицо и, сделав крутой вираж, резко остановились.

— Это просто блеск! — выдохнула Троя.

Все сидели на месте, приходя в себя. Действительно, такую поездку тихой не назовешь. Нос замёрз и щеки чесались от мороза.

Потом Гнат, всё так же смотря вперёд, разжал руку и молча выпрыгнул из саней, а после, не оборачиваясь, исчез в толпе. Каспи покачал головой, но ничего не сказал.

Нет, портить праздник себе Соломка не желала, потому просто мысленно пожала плечами и пошла на поиски следующего бокала шампанского. Впереди ещё салют.

Через несколько часов по пути домой ей казалось, что это лучший Новый год на её памяти. Разве что мамы не хватало — и тогда он вообще стал бы идеальным.

Маме Ленсуаза бы понравилась… И Племя. Только ей было бы стыдно за отца — и эта вечная неловкость не давала бы спуску ни на секунду.

Ну вот, снова вернулись к прежнему.

А Гнат? Понравился бы он ей?

Забираясь под одеяло и закрывая глаза, Соломка знала — да. Мама была бы от него в восторге.

Но ничего не поделаешь.

* * *

Новогодняя ночь закончилась в доме Гната.

Тартуга почувствовал приближение рассвета, потому что всегда идеально ориентировался в движении планеты — ему не нужны были часы, чтобы до секунды определить точное время.

Клис спал на диване, Гадук сидел у экрана телевизора, всё ещё с интересом смотря бесконечные музыкальные передачи. Остальные разошлись. В этот раз компания получилась чисто мужской — ни у кого из них сейчас не было отношений, даже временных. Впрочем, иначе бы они, как Каспи, нашли себе другую компанию.

И мне пора, решил Тартуга, отосплюсь и снова к делам. Только нужно попрощаться с хозяином дома. А где он?

В гостиной и на кухне Гната не было. Уже собираясь подняться в спальню, Тартуга стукнул себя ладонью по лбу, развернулся и спустился в подвал.

Хозяин действительно нашёлся — он спал на полу, окруженный своим пантеоном, улыбающимся тысячью улыбок, спал в одежде, скрючившись, сжавшись в жалкий комок. Из кулака, прижатого к щеке, торчала синяя лента.

До чего может довести упрямство и твердолобость, отстранённо подумал Тартуга, но не стал будить друга. Вряд ли тот спит часто.

Глава 15

В общем, новогодняя ночь удалась. А вот утро, которым работу никто не отменял, показалось отвратительным. Глаза слезились, а из носа текло ручьём. В общем, вставать и работать тело категорически отказывалось.

Заболела. Вот свезло так свезло! Может, в поездке простыла, холодный ветер так и бил в лицо?

Надо же, как не вовремя! А они с Троей отпустили обеих помощниц, чтобы те отметили праздник по-человечески и рассчитывали справиться с выпечкой вдвоём. И что теперь? Троя одна останется, а это просто каторга.

Но и помощи сейчас от Соломки никакой. Она позвонила подруге и пожаловалась, что не может даже руку поднять, не то что выпекать плюшки.

— Конечно, оставайся дома! Каспи выходной, он мне поможет. Вечером зайду проведать. Ты как, до вечера продержишься?

— Куда я денусь?

— Тоже верно. Помощи не дождёшься — после вчерашнего все дрыхнут как сурки, — захихикала Троя. — Но если что, позвони — и я брошу тесто ради единственной подруги, которая столько для меня сделала.

— Спасибо.

Троя отключилась быстрее, чем Соломка хлюпнула носом. Всегда, стоило болезни ослабить тело и опутать разум, как хотелось жалеть себя и рыдать над своей несчастной судьбой, и неважно, что судьба не самая плохая. Наверняка, брошенным детям куда хуже.

Желание рыдать, однако, исчезло так же быстро, как и появилось. Теперь организм требовал горячего чая — этот напиток станет таким частым спутником последующих дней, что хоть замуж за него выходи.

Прикинув, что внизу, возле кухни, а следовательно, возле чайника будет гораздо проще хотя бы потому, что не придётся то и дело таскаться по лестнице, да и телевизор там побольше, Соломка решила обосноваться в гостиной. Решено — она схватила подушку и сразу поняла, что больше ничего не донесёт, поэтому поплелась вниз в обнимку с одинокой подушкой.

К счастью, в гостиной лежал плед, который ещё несколько лет назад связала Троя. Была у неё такая особенность — неуёмное стремление к рукоделию и к экономии, что воплотилось в пледе из обрывков ненужных ниток, который выглядел слишком уродливо, чтобы его оставить на видном месте, но зато был тёплым. Соломка заварила себе чай из пакетика, укуталась пледом с ног до головы и заснула.

Так повторялось ещё несколько часов — чашка горячего чая, которую приходилось вливать в себя чуть ли не насильно, потом какая-нибудь передача по телеку, скандальная, но всё равно слишком скучная — и снова сон.

В обед она сделала себе бутерброд и даже съела его.

В очередной раз сон прервала смска.

«Как ты себя чувствуешь?».

Соломка уже стала набирать сообщение, отвечая Трое, когда вдруг поняла, что номер незнакомый.

Хм.

«А кто ты»?

Телефон молчал почти минуту и только стоило закрыть глаза, как тренькнул.

«Гнат».

Удивительные дела творятся на белом свете! Похоже, и номер он сменил, потому что старый всё ещё хранился в памяти телефона. Неужели сменил, потому что опасался преследований? Хм.