Соло. История щенка гиеновой собаки - [31]

Но прежде чем собаки покинули приветливую сень дерева, их полуденный отдых был нарушен вновь. На этот раз на горизонте появился одинокий жираф — он приближался величественной, неторопливой походкой, свойственной этим животным. Уж если щенки ударились в бегство при виде ориксов, то это чудовище навело на них ещё больший ужас — жирафа они тоже видели впервые. Они уставились на него, сбившись в тёмную кучку, и дали стрекача, едва он подошёл ближе. И только когда жираф величаво прошествовал дальше, малыши вернулись и улеглись рядом с остальными собаками.

Собаки отдыхали примерно до семи часов вечера, а потом сразу пробежали двадцать пять километров — этот непосильный для Соло переход вымотал её окончательно. Она с самого начала тащилась далеко позади, и в эту мучительную ночь её отчаянные призывы раздавались всё чаще и чаще. И всё чаще и чаще она останавливалась, снова и снова жалобно звала, а рыскающие позади гиены подбирались всё ближе.

Некоторые собаки, заслышав крики Соло, возвращались, но они по большей части мешали, а не помогали попавшему в беду щенку. Кто-нибудь из подростков с самыми лучшими намерениями опускал голову и лизал Соло, и она каждый раз кувырком летела на землю, снова теряя драгоценное время. Иезавель и её ровесник Аполлон довольно часто подтаскивали Соло, иногда её тащила какая-нибудь взрослая собака. Но все же она в основном была предоставлена самой себе. Время от времени собаки останавливались, чтобы дать щенкам передохнуть, и нас особенно огорчало то, что, когда Соло наконец добиралась до места недолгого отдыха и без сил валилась на землю, взрослые снова отправлялись в путь, так что она совсем не успевала перевести дух.

В эту ночь гиен стало ещё больше. Мы насчитали не меньше двенадцати крадущихся теней, которые не отставали от собак и зачастую угрожающе близко подбирались к Соло.

Около двух часов стая остановилась. Старшие щенки и то были измучены, а Соло, добравшись наконец до места, где они улеглись, не могла даже собраться с силами и протолкаться в середину, чтобы устроиться поудобнее. Она просто свалилась на землю возле старших щенков и осталась лежать, как мёртвая.

Но и теперь Соло не дождалась настоящего отдыха, который был ей так необходим. Снующие кругом гиены подбирались всё ближе, и собаки, ощущая их приближение, спали очень неспокойно под этой неотступной угрозой. Стоило хоть одной гиене испустить громкий вопль, как щенки вскакивали, в панике бросались вперёд и, пробежав несколько метров, снова укладывались.

Внезапно послышался рёв льва. Он раздался так близко, что даже мы вздрогнули, а стая, конечно, всполошилась. Все собаки вскочили и бросились бежать в паническом ужасе. Соло не могла поспеть за остальными, но мало-помалу добралась до других щенков. Теперь гиены шли по пятам за собаками, и нам было слышно, как шуршит трава под их осторожными шагами.

Мы уже боялись, что произойдёт трагедия, как вдруг из темноты пулей вылетела одна из собак. Это был Жёлтый Дьявол. Он подскочил к гиенам, которые были поближе, и разогнал их, потом улёгся рядом с щенками, а минут через десять подошли и остальные взрослые собаки.

Солнце взошло, и мы увидели, что собаки расположились на отдых в слегка холмистой местности, не менее суровой и бесплодной, чем равнина, которую они покинули прошлой ночью. Дул сильный ветер, и густые тучи пыли, сметённые с холмов, заносили собак. Два раза мы едва не угодили в огромные смерчи, с рёвом проносившиеся по земле. Это были чёрные столбы пыли и вырванных с корнем растений, крутящиеся высоко в воздухе.

Собаки двинулись в путь за час с лишним до захода солнца, не дожидаясь вечерней прохлады. Они направлялись прямиком к горам Гол; их вершины подобно призрачным островам парили в раскалённом воздухе на горизонте. Собаки бежали цепочкой — маленький караван, пересекающий враждебную полупустыню. Я прикоснулся к земле и отдёрнул руку, как от раскалённой докрасна плиты. Должно быть, земля обжигала лапки Соло, ещё не успевшие огрубеть за её короткую жизнь. Поднятая стаей пыль облаком стелилась позади, пока слабые порывы сухого ветра не относили её в сторону или не взметали вверх небольшим крутящимся смерчем. Соло ковыляла, окутанная пылью, поднятой пробежавшими собаками, задыхаясь ещё и от пыли, которую взбивали её собственные непослушные лапки. Она явно выбилась из сил; наконец она остановилась и закричала.

Фея замыкала процессию. Заслышав голос своего щенка, она повернулась и побежала к Соло. Она дала ей немного пососать, хотя сама была так истощена, что вряд ли в её опавших сосках могло быть достаточно молока. Вся стая ждала, глядя на них. Подкормив Соло, Фея тут же побежала за стаей, потом приостановилась, вернулась и взяла Соло в зубы. Но Ведьма заметила это и вместе с Распутиным помчалась назад, угрожая Фее. Подчинённая сука даже теперь не имела права так вольно обращаться с собственным щенком. Припав на лапы, она выдержала трёпку, судорожно виляя половиной хвоста. Ведьма и не подумала нести Соло вместо матери, но даже короткий «перерыв на обед» так чудодейственно оживил маленького щенка, что он ухитрился догнать стаю без посторонней помощи.