Соло. История щенка гиеновой собаки - [2]

Гуго написал эту книгу для тех, кто интересуется жизнью диких животных,— а таких людей не счесть. Она не предназначена для учёного, которому нужны точные подсчёты, сведённые в таблицы,— для учёных следом за этой книгой выйдут строгие научные отчёты, которые будут опубликованы в специальном журнале, посвящённом поведению животных. И тем не менее это правдивый рассказ, описывающий несколько месяцев жизни стаи африканских гиеновых собак, какой её увидел острый глаз художника и натуралиста. И учёные, перелистывая книгу, найдут в ней богатый материал для размышлений, множество достоверных фактов и поставленных природой вопросов, на которые пока ещё не удалось ответить.

Гиеновыми собаками, или собаками-охотниками, как их иногда называют, Гуго заинтересовался ещё в 1968 году, изучая и фотографируя хищников для другой книги.

Гиеновые собаки распространены почти по всей Африке — от границ Сахары на севере до мыса Доброй Надежды на юге, от восточного побережья до западного. Гуго изучал гиеновых собак на равнинах Серенгети, в Танзании.

Поросшие низкой травой равнины вокруг озера Лгарья, в Серенгети, посещают во время своих постоянных странствий не менее двенадцати стай гиеновых собак. Поэтому, приступая к изучению собак, Гуго разбил лагерь на северном берегу озера. На противоположном берегу находился лагерь Ндуту, где Джордж Доув со своим сыном Майком принимали туристов, совершающих сафари. Тогда мы ещё не были знакомы с Джорджем, но не откладывая в долгий ящик сели в машину и отправились знакомиться с единственными оседлыми соседями на территории в несколько сотен квадратных километров. Джордж и наш сын, Гуго младший, по прозвищу Лакомка, с первой минуты стали друзьями. И мы всё чаще и чаще тряслись по скверной дороге вокруг озера, пока наконец Джордж не предложил нам перенести лагерь поближе к его палаткам, «чтобы поберечь бензин и рессоры». Ну и ворчал же он, когда мы в один прекрасный день явились со всеми своими вещами прямо к нему в лагерь и засыпали его вопросами, где разбить палатки, куда ставить машины, где мы будем мыться и т. д. Но мы-то уже знали, что у него просто такая манера. Его рыжие усы лихо торчали вверх — а это был вернейший признак хорошего настроения.

Наша дружба с Джорджем и Майком всё крепла, и Ндуту занял в конце концов одно из первых мест в списке наших многочисленных «домов». Поэтому в 1970 году, когда Гуго решил снять фильм о жизни гиеновых собак, мы снова приехали в лагерь Джорджа. Джордж оказал нам неоценимую помощь в 1968 году, и сейчас мы встретили ту же поддержку — по правде сказать, без него мы бы никак не справились. Он не только снабжал нас едой, водой и горючим, так что мы не тратили бесконечные часы на дальние поездки за припасами, но и вместе с Майком производил весь текущий ремонт наших машин на своей великолепной «станции обслуживания». Оба они — замечательные автомеханики и инженеры. Вдобавок ко всему у Гуго оказалось множество добровольных помощников, которые повсюду высматривали гиеновых собак: все штатные водители Джорджа, экскурсоводы и охотники вместе с туристами, посещавшими Ндуту, немедленно сообщали нам о встречах с собаками. А подчас, когда Гуго тщетно разыскивал стаю, Майк вылетал с ним на своём маленьком самолёте — обычно ранним утром или к вечеру, когда собаки передвигаются по равнине и их легко увидеть с воздуха.

Вряд ли где-нибудь ещё можно отыскать место для лагеря, способное поспорить красотой с тем, которое выбрали мы. Озеро Лгарья — содовое озеро, и почти всегда его берега обрамлены розовым кружевом многочисленных фламинго. Мы часто слышали их скрипучие крики, когда они пролетали по вечерам над нашим лагерем, направляясь на места кормёжки. В сезон дождей равнины вокруг озера покрыты громадными стадами гну, зебр и газелей — величественная картина сезонной миграции в Серенгети. В это время почти каждую ночь возле наших палаток слышался рёв или ворчание львов. Но и после окончания миграции, когда вода на равнинах высыхает и трава увядает, вокруг лагеря Ндуту всё ещё остаётся множество животных. Гиены, шакалы и небольшие стада жирафов и газелей всегда задерживаются здесь на сухой сезон, а с тех пор, как Джордж вырыл возле своего лагеря котлован для сбора дождевой воды, стекающей к озеру, животных стало ещё больше. За этот маленький оазис Джорджу должны быть благодарны бесчисленные живые существа. Ранним утром и к вечеру сюда являются рябки, издавая свои клекочущие, надоедливые крики. Они прилетают громадными легкокрылыми стаями и опускаются у края котлована, покрывая его пёстрым, коричневым в пятнышках ковром. Иногда их поджидает воинственный орёл: он камнем падает на стаю, сея мгновенную панику, но эти быстрокрылые птицы так ловки, что орёл нередко остаётся без обеда, а стая, собираясь снова, улетает с криком, который больше чем когда-либо напоминает хохот.

В предвечернее время мы с Лакомкой часто садились на край котлована. Лакомка развлекался ловлей странных оливково-зелёных полосатых лягушек: уж очень забавно они подпрыгивали и вцеплялись своими ороговевшими «губами» в кончик подставленной палочки. Перед самым закатом, когда стаи ярко-зелёных и жёлтых попугайчиков опускались на акации рядом с нами, мы замирали и следили, как они с громким щебетом слетают к воде напиться. Жёлтые головки с алыми клювиками сновали вверх и вниз, пока первая партия, облепив берег, утоляла жажду, а остальные, выстроившись напротив, ждали своей очереди.