Соло для влюбленных - [49]

В следующее мгновение Лариса поняла, откуда он ей знаком. В памяти всплыл один из новогодних вечеров, который они проводили вместе с Павлом.

Где они только не отмечали этот чудесный, волшебный праздник! И на Кипре, и в глухой сибирской деревушке, куда их пригласили компаньоны Павла, и в бассейне с шумной компанией и шампанским, подаваемым прямо в воду.

В тот год Павел и Лариса собрались в гости к его приятелю. Толик не был деловым партнером Павла. Он всего лишь учился с ним в одном классе. После школы на пять лет уезжал в Новосибирск, потом вернулся. Собирал старых друзей, однокашников. Все были заняты – праздники распланировали заранее. Согласились только Лариса и Павел.

В восемь вечера, заехав в ближайший супермаркет и набрав несметное количество всякой всячины, Лариса с мужем были в квартире у Толика. Горела огнями елка, стоял накрытый праздничной скатертью стол, на котором красовалась бутылка шампанского.

Друг встретил их в коридоре. Толик выглядел растерянным и встревоженным, он сразу же увел Павла на кухню и долго о чем-то говорил с ним. Лариса из деликатности не встревала, накрывала на стол, выкладывая из сумок многочисленные свертки.

Вскоре Павел вышел. Вид у него тоже был мрачным. Он присоединился к Ларисе, помогая ей управляться с продуктами. Из кухни было слышно, как Толик безуспешно пытается кому-то дозвониться.

Наконец Лариса не выдержала.

– Что-то случилась? – спросила она у Павла, напряженно прислушивающегося к тому, что делается на кухне. – Такое впечатление, что у нас не Новый год, а похороны.

– Я тебе объясню, – тот понизил голос. – Толян еще со школы любил одну девчонку, нашу одноклассницу. Признался ей в любви, но она его отвергла. Тогда он уехал работать на Север. Вернулся и сразу к ней. Она была одна, сидела без денег, без работы. Одним словом, кинулась к нему на шею. Все было хорошо у них примерно с месяц. Потом Толик стал замечать, что Ольга себя странно ведет. То ходит веселая, даже будто сумасшедшая, весь мир любит, готова из койки не вылезать. То вдруг мрачнеет, цепенеет, пропадает куда-то. Потом снова возвращается и, как прежде, само очарование. Толян – мужик опытный, смекнул, в чем дело. Проследил за ней и выяснил, что подозрения совершенно справедливые.

– А что было-то? – шепотом полюбопытствовала Лариса. – Она проститутка, да?

– Нет, – Павел посмотрел на свою двадцатилетнюю жену, ее серьезное, наивное, испуганное лицо и невольно усмехнулся. – Нет. Просто бывший хахаль приучил ее к травке. Толька так и этак пытался ее отвадить, и вроде бы удалось. Думал Новый год вместе встречать. Уже три часа, как должна была приехать, а ее все нету. Телефон не отвечает.

– Что же делать? – огорчилась Лариса.

– Поедем туда, если в ближайшие полчаса Толян не дозвонится.

Толян не дозвонился, и они поехали все вместе на их с Павлом тогда еще только купленной, общей «Ауди».

Ольга жила одна в соседнем районе. Они долго звонили, но дверь никто не открывал. Тогда ребята, к Ларисиному ужасу, выломали дверь.

В коридоре, в комнатах, на кухне висел тяжелый, крепкий запах. Казалось, Лариса даже видела марево, окутывающее квартиру. Ольга лежала на кровати, полуодетая, в чулках и тонкой шелковой комбинации. Глаза закрыты, рука свесилась до самого пола, на ковре тлела сигарета. Вокруг расползалось черное пятно гари. Еще немного, и мог случиться пожар.

Павел вызвал «Скорую», потом бегал по квартире, настежь открывая окна. Морозный новогодний воздух ворвался в комнаты, уничтожая тошнотворное, плотное марево. Толик молча сидел на тахте, закрыв лицо ладонями.

Новый год они встретили в приемном отделении больницы. Ольгу спасли, но что с ней стало дальше, Лариса не знала. Толик через неделю уехал обратно в Новосибирск. Иногда от него приходили поздравительные открытки…

Лариса надломила сигарету, высыпала в ладонь ее содержимое – точно такое же, как в выпавшей из рук полумертвой Ольги. Анаша.

Сомнений не было. Это анаша, и именно ее недавно курили в квартире. Запах был значительно слабее, чем в доме у подружки Толика, но тем не менее совершенно такой же.

Лариса лихорадочно огляделась по сторонам. Да что это она? И так ясно, что в квартире, кроме Глеба, никого нет. Сигареты принадлежат ему, курил травку он, и никто другой. Какая же она дура! Все, абсолютно все указывало на это, а она не догадывалась, не замечала очевидного, стала слепой и наивной, точно ребенок.

Теперь все объяснялось: странности в поведении Глеба, перепады от веселья к апатии, внезапные исчезновения, таинственные звонки, расширенные зрачки, холодный пот. Вот почему он не давал Ларисе свой адрес, вот почему выглядел растерянным и встревоженным, когда увидел ее на пороге своей квартиры! И в комнату бросился первым, хотел, видно, спрятать сигареты. Понимал, что Лариса обратит на них внимание, – он ведь при ней не курил вовсе. А когда та подумала, что пачка принадлежит хозяевам, расслабился, успокоился, даже стал острить и как ни в чем не бывало пошел в душ. Господи, да он мог сбить девочку и даже не осознать этого, если находился в тот момент под кайфом! Или забыть обо всем начисто. Конечно, он еще не законченный наркоман, сильного пристрастия к анаше у него нет. Но, судя по частоте отлучек, которая возросла в последние недели, это не за горами.