Соло - [6]

Достигнув двухметровой стенки перед нависанием, он с улыбкой отметил, что годы не добавили ей ни трещин, ни выступов. Ровная, обрамленная красными скалами, немного шероховатая поверхность с характерным темным отливом. В руках и коленях уже чувствовалась усталость. Немного поколебавшись, он распластал для равновесия руки по стене, встал ногой на хорошо знакомый крюк и вытянулся на нем во весь рост. До зацепки под нависанием оставалось немногим более метра. Крюк, разумеется, предназначен только для страховки. Использование его для лазания значительно облегчает участок и считается плохим тоном. Он решил, что может пренебречь этим правилом в тот день.

Преодолеть стенку возможно только на трении, зацепиться пальцами не за что. Нужно собраться и проскочить участок быстро, без остановки. Левая нога, вытянутая на крюке, подрагивала от напряжения, полусогнутая правая нога нашла положение наибольшего трения в полушаге выше, пальцы впились в шероховатую поверхность. Первый шаг, второй – и пальцы обеих рук ухватились за невидимую зацепку, мгновенно узнав каждую ее неровность. Руки наливались тяжестью, нельзя было терять ни минуты. Откинувшись на них назад, он сделал несколько шажков вверх, так что колени уперлись больно в нависание. Усталое тело застыло в напряженной позе. Теперь нужно слегка расслабиться, распластаться вверх и вокруг нависания и найти достаточно сил, чтобы освободить левую руку и дотянуться до заветной зацепки. Еще одно резкое движение – и пальцы левой руки задержались на ней, второй рывок – и правая рука ухватилась рядом. На последнем дыхании он добрался до небольшой расщелины, в пяти метрах выше, и втиснул себя в нее. Не хватало сил ликовать.

Он просидел в расщелине до тех пор, пока не восстановилось дыхание. Тишина полуцирка осталась внизу, у основания стены. До него доносился шум проезжающих по дороге машин и лай собак в селенье. Последние метры неизменно самые тяжелые. Выбравшись наверх, он испытал знакомое чувство облегчения, отдышался и не спеша разделался со своим бутербродом, запивая его теплой водой и раздумывая о маршруте на непривычно многообещающий завтрашний день.

* * *

Уже через несколько недель пришло ощущение, что он всегда жил в этом ущелье в своей добротной, пригодной для круглогодичного жилья хижине, расположенной в одиночестве у подножья невысокой горы, среди редких, малорослых деревьев и кустов. Растительность немного густеет вдоль протекающего поблизости ручья. Над окрестностью преобладает главная вершина, та самая, на которой он побывал в первый день. К широким плечам вершины подходят длинные гребни со многих направлений, образуя узкие кулуары, прячущие остатки прошлогоднего снега в тени крутых скал. В получасе ходьбы от хижины находится небольшое селение с единственной лавкой, хозяин которой охотно согласился доставлять необходимые припасы. Ущелье прорезает дорога, ведущая к большому, затянутому дымкой пыльного воздуха городу его детства и молодости.

Близость города, полного старых друзей, знакомых лиц и воспоминаний, почти не волновала чувств. По прибытии в аэропорт его встретили несколько друзей, которые помогли с транспортировкой в ущелье и с хижиной. Они не виделись давно, и радость от встречи была искренней, но его желание ехать в ущелье немедленно, не задерживаясь нигде, не вызвало ни удивления, ни возражений. Привычно и не без некоторого облегчения он отметил, что его присутствие тяготит даже самых близких друзей. И он не мог найти покоя среди них, сочувствующих и тревожащихся. Неизбежно устанавливающиеся напряженность, недоговоренность служили нежеланным напоминанием. Только в одиночестве, в своем расшатанном, но все еще привычном мире сокровенных мыслей и побуждений, он ближе всего мог подойти к состоянию душевного равновесия и оказывать сопротивление подтачивающим приступам отчаяния. В ту осень, в ущелье, ему на помощь пришли могучие силы, и он безоговорочно доверился им.

* * *

Выбор маршрута, особенно в первые дни, был нелегкой, но приятной задачей. В памяти всплывало множество участков, когда-то пройденных, и тех, которые не довелось пройти, на каждом не терпелось испытать новые ощущения. Иногда он примечал маршрут в предыдущий день, иногда откладывал выбор до последнего момента, сначала просто решая, в какой из укромных уголков отправиться. Со временем нетерпение улеглось, осталось предвкушение остроты и силы ощущений, которые хотелось испытать снова и снова.

Известное своими хорошими, прочными скалами, ущелье регулярно посещается немногочисленной, но постоянной группой увлеченных горами горожан. В выходные дни, когда они заполняли популярные места, он исследовал отдаленные или труднодоступные скалы. В будние дни не нужно было уходить далеко в поисках тишины.

Дни начинались и заканчивались одинаково. Он вставал не очень рано, завтракал, не спеша упаковывал рюкзак и выходил на одну из троп. Пройдя маршрут, он чаще всего задерживался наверху, дожидаясь захода солнца и наблюдая за жизнью в ущелье. Иногда из тишины появлялись горный козел или лиса, иногда он завораживался плавными кругами орла в небе, иногда наблюдал движение связки скалолазов. В хижину он возвращался уже в сумерках, готовил ужин и укладывался спать. Время от времени он оставался в хижине на весь день, проводя большую его часть растянувшись на солнечной веранде, открытый запахам и звукам. Эти дни не были похожи на прежние, тягостного одиночества, а были днями сладкого безделья уставшего, восстанавливающего тела. Природа благоприятствовала ему в том году. Сухая, теплая погода простояла почти до начала зимних месяцев, за исключением тех двух дней, когда ветры принесли холодные тучи и первый снег, растаявший вскоре без следа.