Солнечный огонь - [67]

Молчание прервал робкий голос: - Армяне их закрыли.

- Смелее, смелее надо отвечать, брат! - закричал Аветис. - И не только закрыли! Мы оставили там голые стены, как в Могнинском училище в Тифлисе. А теперь наглый русский царь вознамерился издать указ о передаче армянских церковных имуществ в ведение гражданских властей. Он смеет посягать на нашу собственность! Он решил обескровить нашу освободительную борьбу! Ведь армянская церковь сохраняет армянский дух! И пока мы не построим свое великое государство, наша церковь - не просто церковь, а наше отечество, собирательница нашей казны... Чем мы ответим русским?

И опять наступила тишина. Слышалось только потрескивание уже начинавших чадить свечей, но юный голос отозвался на этот раз уже гораздо бойчее:

- Смутой!

- Вот, вот... - с придыханием подхватил Аветис и даже привстал с места. - Именно так! Во всех армянских приходах люди обязаны по зову колокола выйти на улицы, никто не имеет права отсиживаться по домам. Все армяне Кавказа должны встать на защиту своей церкви. А то до чего дело дошло? В Александрополе русский поп обращает три армянских села в православие!

- Смерть ему! Смерть! - слышатся отдельные голоса.

- Да будет так! - Аветис резко хлопает ладонью по столешнице. - Все средства хороши в нашей борьбе. Помните, что говорил 14 веков назад католикос Иосиф, когда поднимал против персидского царя восстание, и не все армяне захотели тогда воевать? "Да поднимется рука брата на брата родного, и отец без сострадания да пойдет на сына и сын на отца; да не побоится более жена поднять руку на мужа вероломного и да восстанет слуга на господина..."

Невольный трепет охватил молодых людей, и они заговорили наперебой: Мы готовы! Что надо делать? Укажи путь!

- Путь? - переспрашивает Аветис и останавливает молодежь повелительным жестом. - Карабах, Нахичевань, Тифлис, Баку - вот ваш путь! Будем создавать боевые группы. Каждый из вас отправится назначенной дорогой, вы повезете дашнакские газеты и листовки. Станете просвещать, вразумлять, зажигать, до поры затаившись в тени. Если перед властями, мусульманами, русскими придется временно склонить голову - ничего, не убудет. Как говорится, хочешь - Исай Аракелович, а хочешь - Аракел Исаич... Но настанет час, когда одновременно с разных концов с вашей помощью запылает Кавказ! Но дальняя наша цель - не русские, эти сами уйдут. Мусульман мы должны втянуть в нашу смуту, согнать с насиженных мест, бросить под дашнакское колесо... Надо уметь бороться, братья, за свои интересы чужими руками, учиться направлять чужой ветер в свои паруса. Вот какие задачи перед нами! Готовы?

- Готовы... Готовы... Готовы... - раздалось в келье и, перекрывая общий шум, одинокий голос напряженно спросил: - Когда придет этот час, учитель?

Многие из тех планов, которые январской ночью в Эчмиадзине бегло обрисовал посланец Ростома, воплотились в жизнь буквально через два года.

Армянский мятеж вспыхнул 13 августа 1903 года, когда в 7 часов вечера в городе Александрополе был убит кинжалом на улице православный протоиерей Василов, имевший смелость обратить три армянских села в православие. А незадолго до того наемные убийцы из турецких армян, наводнивших в то время Кавказ, закололи на одной из станций Эриванской железной дороги жителя селения Шагриар Эчмиадзинского уезда Степана Дрампова, подозревавшегося в том, что он выдал полиции двух главных организаторов сбора денег на армянские национальные цели. 29 августа в Елисаветполе (Гянджа) на окраине города, возле армянской церкви, по звону колокола собралось несколько тысяч армян, которые оттеснили полицию и земскую стражу, отвечая револьверными выстрелами на требование разойтись. 31 августа беспорядки охватили уже Тифлис, где в армянском соборе священник Тер-Араратов провозгласил проклятие властям за отобрание церковных имуществ. При этом на улице разбрасывались революционные воззвания, толпа шумела и бросала камнями, раздалось также множество выстрелов. 2 сентября мятеж вспыхнул в Карее и в Баку, где тоже по звону колокола в 5 часов вечера в ограде местного армянского храма собралась значительная толпа армян. На предложение полиции мирно разойтись по домам толпа опять же ответила градом камней и стрельбой. Как подчеркивают очевидцы, и об этом писали в газете "Кавказ": кощунственно стреляли даже из окон самой церкви. Собор пришлось оцепить войскам. Мятежники разбежались, а в храме и даже в священном его месте - в алтаре - оказались оставленными револьверы, патроны и стреляные гильзы...

В Шуше, как замечает В.Л.Величко в книге "Кавказ", "издавна славившейся политическим брожением и необычайною наглостью местного армянского элемента", 12 сентября во время приема церковных имуществ в ведение казны толпа армян учинила беспорядки и погромы в городе, а затем отправилась с угрозами к квартире губернатора. В Карее 9 сентября был убит боевиками из армян турок Шариф Лачинбеков, подозревавшийся в том, что он сообщал властям о тайной деятельности революционеров. Армянские банды терроризировали местное мусульманское население, поджигали дома, хозяйственные постройки.