Солнечный огонь - [50]
В 1893-1896 годах в Константинополе была создана крепкая подпольная организация под руководством Ованеса Юсуфяна, который "воспитал" целое поколение профессиональных террористов-убийц.
Возникла огромная тайная сеть, охватившая не только Восток, но и Европу с Россией. Когда ныне в спекулятивных целях раздувается жупел "исламского терроризма", никто почему-то не вспоминает о деятельности Дашнакцутюна, для которого успех "партийной работы" только и определялся террором. Их "дело" это и было сеять смерть и разорение. Дашнаки не щадили и свой народ, провоцируя мирных крестьян и торговцев на обреченные на провал восстания. Они первыми стреляли в армянскую толпу и затем громче всех кричали о "зверствах мусульман", они первыми нападали на турецкую полицию и армию, возбуждая национальную рознь, дразня и озлобляя турецкие власти, вынуждая их втянуться в противостояние, чтобы впоследствии плакаться в Париже и Лондоне о якобы "геноциде армян". Дашнакцутюн держался на двух китах: на боевиках и на умело поставленной пропаганде. "Несчастных армян" защищали королева Виктория и герцог Вестминстерский, французский социалист Ж.Жорес... И все же "не жалобами, а восстанием можно обратить на себя внимание", - учил дашнаков профессор международного права из Франции Роллен-Жекмен.
Константинополь, как столица Оттоманской Империи и полуевропейский город, являлся очень удобным местом для организации внешней пропаганды. Но даже и пропаганду дашнаки питали террором. Они создавали, по нынешней терминологии информационщиков, событие. Сначала один за другим были убиты все те армяне, которые занимали высокие посты при дворе султана и верно служили ему. Так, от дашнакских рук пали Максут Симон бей, руководитель разведки султана Арташек, руководитель жандармерии Адиси Тигран (где же угнетение армян в Турции? Какие ответственные посты занимали эти люди!), бывший епископ Мамбре Бенлян, хирург М.Тутунджиев (наверное, за то, что, выполняя клятву Гиппократа, лечил всех, а не только армян). Боевые группы дашнаков нападали на турецкие и курдские отряды, а в Хапасорской долине Ирана 24 июля 1897 года 253 боевика вырезали тысячный отряд курдов под руководством Шариф-Бека.
Дашнаки говорили о себе: наша партия родилась из Дела, оформилась в Деле и остается партией Дела. Один из ее руководителей Ваган Навасардян в 1950 году в сборнике, посвященном 60-летию Дашнакцутюн, писал: "Еще не было Дашнакской партии, а дашнаки уже были". И кровавый след их, добавлю я от себя, тянется не одно столетие. Во всяком случае, мы, азербайджанцы, явственно видим его на растоптанных телах наших мучеников и жертв.
Какова же была их самая первая крупная акция? Я углубился в документы...
В январе 1896 года премьер-министр Великобритании лорд Солсбери, подозревая Россию в тайных контактах с Турцией, указал царскому правительству в одной из нот на необходимость вмешаться в положение дел в Османской Империи. Отвечая ему, российский министр иностранных дел Лобанов-Ростовский отметил, что положение дел в Турции стало улучшаться и нет необходимости во вмешательстве держав. Он считал введенные султаном реформы вполне достаточными для наведения порядка в стране.
Уже в начале февраля 1896 года лорд Солсбери обратился с речью к одной из общественных организаций Англии, где он отказался от "вмешательства в дела армян не только в настоящем, но и в будущем".
В течение весны и начала лета того же года в Османской Империи царило спокойствие. Успокоилась и европейская дипломатия. Но могло ли такое положение вещей устраивать армянских экстремистов?
Район деревянных вилл на побережье Босфора был, да и ныне является одним из живописнейших уголков Стамбула. Меня привел сюда "след" Дашнакцутюна. Но как же мирно выглядели эти места сейчас: рев корабельных сирен, крики чаек, распевные возгласы мелких торговцев, которые сидели в лодках под Галатским мостом. Там продавались свежая рыба, ароматные персики... На нижнем ярусе моста - уютные магазины, кофейни. Где-то здесь, в этом районе группа дашнаков, в начале августа 1896 года собравшихся под видом обычного семейного праздника, разрабатывала последние детали неслыханной тогда по дерзости операции - захвата одного из самых крупных финансовых учреждений империи - Оттоманского банка, игравшего значительную роль в строительстве железных дорог и в промышленности.
К захвату уже были готовы динамитные бомбы, множество оружия и боеприпасов. Руководителем операции стал Бабкен Сюни.
Тихая теплая ночь над Стамбулом. А за закрытыми ставнями дома на Босфоре кипели преступные замыслы и страсти.
- Солсбери струсил! Отказался поддержать митинг, который устраивал Гладстон в защиту турецких армян. Мы можем рассчитывать только на себя... говорит вихрастый худой человек, сверкая глазами.
- С этим ясно, что попусту тратить слова, Бабкен, - тихо отвечает ему главарь стамбульской организации Ованес Юсуфян. - Все решено. Ты же знаешь, надо пролить кровь, и армяне смогут получить желаемое. Мир понимает только язык крови. Твой отряд начинает, а в это время в городе наши будут стрелять из окон. Мало захватить банк, нужно, чтобы в городе вспыхнули массовые беспорядки. Люди жиреют в покое и забывают о борьбе. Ты понял, Арташес? - он обращается к сидящему в стороне крепкому мужчине, одетому по-турецки, и продолжает:
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.