Солнечный круг - [19]

Так вот, эта Наташка была очень красивая девочка. А как шикарно одевалась! Она даже в поход пошла в узкой черной юбке и красных остроносых туфлях. «Девочкам неприлично ходить в шароварах», — сказала Наташка таким противным голосом, что все наши девчонки покраснели, будто они пришли голые. Зато ж и намучилась она в походе. Мозоли набила, как подушки. А как через ручей перепрыгивала! Мы чуть не надорвались. После этого похода вся моя любовь закончилась…

Нет, Лера не такая. Она в своих кедах и шароварах в сто раз красивее Наташки. Наташка — просто наряженная кукла, а Лера — человек!

— Эй, лягушатники! — вдруг заорал Жека, бесцеремонно прервав мои размышления о вещах куда более возвышенных, чем охота на лягушек. — Хватит лынды бить, работать пора!

— За работу, детвора, лягушат ловить пора! — тут же зарифмовал Витька и с сачком наперевес ринулся к воде. — Пусть дрожит Африкан, злой усатый таракан!

Мы бодро двинулись за своим славным командором.

После нескольких неудачных попыток, я подцепил сачком тощего захудалого лягушонка и с торжествующим воплем потащил на «приемный пункт» к Лере. Лера сморщилась и решительно забраковала мою добычу.

— Пусть плывет, подрастет, папу с мамой приведет… — Она вытряхнула лягушонка в воду и приоткрыла кошелку. — Смотри, какую здоровенную Ростик выловил! Давай, давай, Тима, работай…

Из Лериной мечты наловить сто или двести лягушек, как впрочем и из моей уверенности, что на старице их можно лопатой грести, получился пшик. Лягушек было много — тысячи! — но попробуй-ка их поймать, если ноги вязнут в грязи выше колен, того и гляди с головкой нырнешь, а они, проклятущие, прыгают ничуть не хуже олимпийских чемпионов! Часа через полтора, грязные, как трубочисты, с трудом наловив двадцать пять штук, мы закончили охоту — надоело. Решили, что и двадцати пяти более чем достаточно, чтоб надолго испортить Африкану настроение. Кое-как отмылись от грязи и развалились на траве. Нужно было придумать, как хоть этих доставить по назначению.

Африкан жил на четвертом этаже. Если бы речь шла о том, чтоб подкинуть одну-две лягушки, все было бы просто: Лера могла зайти к ним, будто по делу, и… порядок. Хотя все равно на нее могло пасть подозрение, а этого допустить никак нельзя. Наш заговор держится на том, чтобы родители Африкана были абсолютно уверены, что лягушек принес именно он. Как же проникнуть к ним в квартиру?

Весь гениальный Лерин план повис на тоненькой ниточке. Мы растерянно поглядывали на кошелку со своими пленницами и удивлялись, почему сразу не подумали, как доставить лягушек в квартиру Африкана. Казалось, главное — наловить, а там пусть хоть сами на четвертый этаж скачут…

— Давайте выпустим их в озеро к чертям собачьим, — вздохнул Витька. — Всю жизнь вам твержу: послушаем Лерку и сделаем наоборот, обязательно толк будет. А вы…

Лера даже не огрызнулась. Она лежала, подперев острыми кулаками подбородок, и покусывала камышинку. Казик с готовностью подхватил кошелку и потащил к воде. Но тут она вскочила и накинулась на него:

— Сейчас же поставь на место! Ну, кому говорю! Ишь, какие быстрые! Давайте еще подумаем.

Мы думали. Скорее, делали вид, что думаем. Во всяком случае, я.

Вечерело. За дальним лесом садилось солнце — огромный малиновый шар уже коснулся верхушек деревьев и поджег их. Комары были лютые, как тигры-людоеды; давно, видно, они не ужинали с таким аппетитом, как сегодня. Низко над водой плыли белесые клочья тумана. Лягушки голосили, оплакивая своих близких и дальних родственников, наши же пленницы сидели в кошелке тихо, наверно, с перепугу. Пролетел аист, медленно взмахивая розовато-белыми крыльями. В камышах, у того берега, испуганно закрякала дикая утка.

— Может, попробовать залезть с кошелкой по водосточной трубе? — негромко сказал Ростик. — Сейчас жарко, они на ночь балконную дверь не закрывают…

— А как ты до их балкона доберешься, когда водосточная труба метров на пятнадцать в стороне? — всей пятерней почесал затылок Витька. — Она возле пашей квартиры проходит, не перелезешь…

Лера выплюнула камышинку и села на корточки.

— Ребята, я придумала. Тима живет как раз под Африканом, с его балкона наверх залезть даже я, пожалуй, смогла бы. Ну, для подстраховки можно веревку привязать…

— А Тимкин отец? — Жека задумчиво строгал палочку. — Он же вытурит нас. И потом, лезть нужно поздно ночью, когда все спят. Я не смогу, ребята. И так в десять, в начале одиннадцатого придешь, мать тарарам устраивает, а если еще ночью… шкуру спустит.

— И я не смогу. — Казик извлек из кармана булку, разломал на пять равных частей и кинул нам по куску. — У меня от высоты головокружение. Горная болезнь называется, что ли… Мы пошли как-то раз с папой на «колесо обозрения», так я чуть живой оттуда выбрался.

— Какой может быть разговор! — с жаром воскликнул я. — Я сам это сделаю. Смотрите, как мирово получается! Отец сейчас в командировке, дома я один. Я к ним и залезу. А лишние люди тут только помешают.

— Дудки, я тебе не помешаю! — Витька подтянул к себе корзину и обхватил ее обеими руками. — Я пойду с тобой. Я — командор и отвечаю за всю операцию. Мало ли что… четвертый этаж все-таки. В крайнем случае хоть подстрахую. Да ты не фыркай, я у мамки отпрошусь. Скажу, что у тебя заночую: мол, один ты, и все такое…