Солнечное сплетение. Этюды истории преступлений и наказаний - [7]

Если оставить пока в стороне совпадения с тогдашней российской действительностью и устремить взор на туманный Альбион, можно столкнуться и там с указами королевы Марии Стюарт отправлять к праотцам всех несговорчивых протестантов или со склонностью Елизаветы проделывать то же с упрямыми католиками. Хотя Святая Инквизиция ассоциируется больше всего с Испанией, в XVII веке только в одной Германии, стране «свободного сознания», закончили свою жизнь на костре около ста тысяч женщин, заподозренных в сговоре с дьяволом.

Примечательный факт: испанская Инквизиция за весь период своего существования вынесла около тридцати тысяч смертных приговоров. Конечно, нужно считать и умерших под пыткой, от болезней в тюрьмах, на галерах и зарезанных живодерами Гардуньи. Чем испанская Инквизиция еще выделялась на общеевропейском фоне, так это своей доктриной «чистой крови» и более долгим сроком существования. Когда все другие церковные трибуналы приказали долго жить, испанский продолжал нести караул. Потерпевших кораблекрушение и подобранных на иберийском берегу английских моряков, к примеру, ожидало либо обращение в католическую веру, либо тюремное заключение. При всем привилегии местных священников были под стать королевским, а их самих запрещалось даже подвергать судебному преследованию за совершенные ими уголовные преступления.

Король Карлос III все-таки нашел в себе мужество намекнуть иерархам, чтобы не вмешивались бесцеремонно в государственные дела. По его указу и вопреки Папе Римскому в 1766 году из Испании выдворены иезуиты. Он же лишил церковь права предоставления убежища уголовным преступникам, принялся упразднять Инквизицию. Когда же обласканный им придворный живописец, автор «Махи обнаженной» Франциско Гойя, сделал свою знаменитую серию «Капричос», на него тут же ополчились прелаты, ибо среди офортов имелись карикатуры на них самих. Художника это не обескуражило, и он предложил всю выручку от продажи «Капричос» направлять в государственную казну. Карлос III не тронул Гойю. Крамольные его произведения разошлись по всей Западной Европе.

У Франциско Гойи, кстати говоря, афронты происходили довольно часто. В период стажировки в Италии, к примеру, его пытался вербовать посланец императрицы Екатерины II, предлагавший ему стать придворным художником и российским подданным. Гойя отказался, несмотря на солидную сумму, и на настойчивые увещевания ответил: «Ваша императрица может считать себя немкой, русской, китаянкой и вообще кем угодно. Я же испанец, и меня это вполне устраивает. Даже готов заплатить ей два моих последних дуката, лишь бы она оставила меня в покое…»

Официально Инквизиция продолжала еще действовать, но ряды ее сторонников редели. «Супрема» уже дышала на ладан, когда во Франции нанесли смертельный удар монархии и клерикальному засилью. Мадридский двор почувствовал повисшую над ним угрозу. Отразив наполеоновское нашествие, там снова попытались запустить инквизиторскую машину, но она настолько обветшала, что вскоре пришлось от нее отказаться…

Испанская и Российская империи имели в то время даже общую границу на западном берегу Северной Америки, установленную двухсторонним соглашением от 1790 года. Проходила она по 48-й параллели чуть южнее нынешней границы между США и Канадой. Тут уже не просто совпало, даже соприкоснулось.

* * *

Начиная с родоначальника испанской литературы Хуана Мануэля (XIV век), в ее художественных произведениях героями часто служили личности, одаренные умом, благородством и доблестью больше, чем силой и богатством, а рыцари не занимались собственным обогащением и не рисковали ради этого жизнью. Естественно, речь в данном случае идет о художественном вымысле.

Религия тогда была единственной духовной пищей, и самый образованный слой общества составляли по преимуществу не вельможи, а священники и монахи. Одним из них оказался приговоренный к тюремному заключению автор сатирических памфлетов на свою же братию, монах Хуан Вивес. В камере-одиночке он сочинил поэму «Книга благой любви», где есть и такие полные иронии строки: «Ценность каждого человека определяется у нас тем, сколько у него денег. У кого их нет, тот себе не господин. Есть у тебя деньги, получишь утешение, удовольствие, радость, купишь рай для себя, заработаешь спасение души. Все благословляют тех, у кого есть деньги. Я видел при римском дворе, где хранятся святыни, как все отступают перед деньгами. За деньги становятся аббатами или епископами, полуграмотные попы получают высокие должности. За деньги получают благословение самого Папы и спасение души».

Испанская духовная цензура пыталась предотвратить публикации, бросающие тень на церковные догматы. Вслед за французами, итальянцами и голландцами среди испанцев тоже появлялись просвещенные последователи идей Эразма Роттердамского. Король Карлос I тоже очень хотел придать своей стране европейский вид и на всякий случай держал при дворе поэта-гуманиста Гарсиласо де Лавегу, шел на поблажки университетам. Однако такое снисхождение продолжалось недолго. Сменивший его на троне Фелипе II вознамерился сделать из королевства несокрушимый оплот в борьбе с протестантами и свободомыслием вообще.