Солнечная женщина - [7]
Как-то так сложилось, думал Халамбус, что без признания в той стране нет полной победы. Таковы правила игры. И Халамбус не собирался их менять. Пусть его работы украсят дома состоятельных людей за океаном. И он повез свои произведения на выставку в Орландо.
Он заплатил недешево за уголок в экспозиции, но уже мог это себе позволить.
Халамбус подъехал в выставочному залу и перед самым входом ощутил странное волнение. Нет, в своих картинах он был уверен. Он не мальчик в этом деле. Другое — он боялся, нет, даже не боялся, он хотел, чтобы они понравились той рыжеволосой американке. Казалось, кто она ему — не красавица, не юная девушка. Но как художник он видел в ней больше, чем то, что входит в понятие внешней красоты. Ему хотелось сделать ее портрет. Он непременно ее напишет. Да ну? Разве ему обещали позировать? Нет, он сам решил за нее. Это интересно. Он хочет ее. И написать — тоже.
Халамбус толкнул дверь и вошел. Его картины развешаны в слегка затемненном и специально освещенном зале. Они все под стеклом, и блики не должны мешать зрителям. Публика не собралась — еще не время. Но народу будет много. На рекламу потрачено достаточно денег. А объявленная бесплатная парковка возле выставочного зала — для американцев, умеющих считать каждый цент, это тоже кое-что. Хорошая приманка.
Халамбус был одет в отлично сшитый светлый костюм, подобающий случаю. Черные волосы, падающие на синие, как иранская бирюза, глаза, были густые и темные и слегка вились над ушами. Лицо бронзовое от загара и гладкое — лицо преуспевающего человека. Ему было чуть за сорок. Возраст, когда еще многое может произойти. Американцы любят такие лица и сами стараются выглядеть именно так.
Халамбус улыбнулся девушке, которая выкладывала на стойку проспекты выставки.
— Доброе утро, мисс!
Девушка улыбнулась белозубой улыбкой, ее глаза засияли.
— Доброе утро, сэр. — И тряхнула светлыми волосами.
— Там есть о моих картинах? — понизив голос, точно говорил о чем-то, что не должны услышать другие.
— О, мистер Халамбус! Конечно! Они восхитительны! Особенно «Цветы мая». И ваш портрет. Я вас сразу узнала…
Она нагнулась к нему ближе, он уловил тонкий аромат свежести.
— Какие прелестные духи, и как они вам подходят! Спасибо, мисс. Вы очень добры ко мне, — улыбнулся Халамбус и прошел в зал. Он направился к картинам. Вот они, все шесть. Он облегченно вздохнул — хорошо висят, свет такой, какой нужен.
— Они прекрасны, мистер Халамбус. — Он не обернулся на низкий голос. Он узнал его сразу и почувствовал будто по всему телу пропустили сильный электрический ток. Если он сейчас сделает движение, этот ток убьет его. — Да, они прекрасны. Как вам это удалось, мистер Халамбус?
Внезапно он снова ожил потому, что последний вопрос был вопросом журналистки, а не солнечной, не электрической женщины Бонни.
— Как мне это удалось, мисс Плам? Я готов дать интервью.
— Если вы так официальны, то миссис Плам.
— Не знал, простите.
— Неважно. Бывшая миссис. Я разведена.
Халамбус посмотрел на нее, точно увидел что-то новое, какую-то новую краску. Ему хотелось в ее портрет добавить несколько изумрудов. Она в разводе. Звучит, словно музыка. Какое удивительное это английское слово «развод», оно ему очень нравится.
— Я готов дать вам интервью. Когда?
Бонни знала, какое интервью она хотела взять. Не это официальное — пригласить его в пресс-центр, усадить в кресло, поставить перед ним диктофон. И для смягчения обстановки налить кофе из электрического кофейника, без вкуса и без запаха. Интервью тоже вышло бы таким же — пресным.
— Вы могли бы принять мое приглашение?
Халамбус напрягся, боясь не понять что-то по-английски. Он учил британский вариант английского, но американцы ввели в него столько своих слов, что порой кажется — они говорят на понятном только им языке.
— Согласен! — кивнул он, еще не уловив, что ему предлагают.
— Я приглашаю вас в качестве сопровождающего на ужин, который устраивает хозяин выставки. Встречаемся на выходе из зала в семь. Пока, — сказала она, повернулась на каблуках и ушла.
Он смотрел, как легко покачиваются ее бедра, обтянутые зеленоватой юбкой, а в дверях ветер качнул подол, и он увидел, что и выше колен у нее очень стройные ноги… Халамбус не сказал ей, что у него в кармане уже лежит приглашение на этот ужин…
Картины мерцали со стен, словно ободряя и вдохновляя его. Он оживил их, а теперь они — его.
Глава 7
Они лежали на широкой кровати в номере Бонни. Поселяясь здесь три дня назад, она пожала плечами: и для чего нужна в гостинице такая необъятная кровать? Она любила задавать разные вопросы, и себе в том числе, а потом находить на них ответы. Она тесно прижималась к телу Халамбуса, терлась грудью о его шерстяную грудь, которая оказалась совсем не колючей, а мягкой и теплой. Пушистой. Они занимали так мало места вдвоем. И вопрос возник снова: зачем здесь такая большая кровать?..
— Бонни, я едва не утонул, когда увидел тебя на бортике бассейна. Я готов был стащить тебя в воду прямо в твоем элегантном костюме, — проговорил он, утыкаясь в ее шею.
Бонни замерла. Нет, она и подумать не могла, что такое может с ней случиться. Так хорошо, как с ним, ей не было никогда в постели. Живя с Пейджем, она поставила на себе крест — наверное, она так холодна от природы, что вряд ли ей следовало выходить замуж. Но сейчас, здесь, с этим человеком с далекого острова в Средиземном море, она не похожа на саму себя. Но и он не похож на известных ей мужчин. Он такой нежный, такой ласковый и такой умелый. Он хотел доставить наслаждение в первую очередь ей, а не только себе… И у него это получилось. Бонни наконец испытала то чувство, о котором только читала в женских романах и к которому относилась с большим скепсисом…
Любовь, страсть, интриги, жизнь полную приключений и неожиданных событий, — все это вы найдете в увлекательнейших романах известной писательницы Джинни Раскорлей. Оба романа, вошедшие в этот сборник, не оставят вас равнодушными.Для широкого круга читателей.
Должен быть кто-то, кто замечает первый распустившийся цветок, смешное облако, глаза уличного кота, что каждый день меняют цвет На нашем жизненном пути встречаются разные люди, но все ли они являются людьми на самом деле? Что готовы нам рассказать, а о чём хотят умолчать? Кира познакомилась с необычным парнем. О его существовании нельзя никому рассказать. К чему приведёт их общение? Философское произведение о жизни, тайнах мироздания и любви, с описаниями природы и разговорами за чашкой вкусного чая. Продолжает тему рассказа «Семнадцатое декабря», раскрывает загадку персонажей, появившихся в концовке.
Лаборантка по имени Берта знакомится в больнице с поэтом Лаврентием Егоровым. В результате автокатастрофы он стал инвалидом, прикованным к коляске. Берта выхаживает Лаврентия и становится его женой. Не сломленный физическими страданиями, Лаврентий ломается оттого, что не может обеспечить любимую материально. Он начинает пить. Берта уходит из дома, и Лаврентий принимает решение покончить с собой, не видя смысла жить без любимой. Но любовь оказывается сильнее и водки, и пули.
Скарлетт Мери Белль — прилежная ученица Гарварда, которую волнуют лишь учеба и семья, но никак не Джастин О’Коннор, с которым в один из солнечных весенних дней ей предлагает дополнительно позаниматься профессор по экономике. Девушка не особо рада такому предложению, но и отказаться от возможности получить дополнительные баллы не может. День за днем ей приходится терпеть его выходки и придирки до тех пор, пока его слова не приобретают совсем другой смысл и не начинают что-то значить для нее… .
Тибби — убежденная феминистка. Такой ее сделала жизнь, а особенно постарался ветреный кавалер, после разрыва с которым она решила, что замужество — нелепость, любовь — фантазия. Только своему верному пажу Питеру Тибби способна поведать о том отчаянии, что терзает ее. Пит везет подругу в Лондон, но каникулы складываются неудачно: Тибби попала в больницу. С этой минуты она изменила свое отношение к жизни — ведь врач-травматолог, как выяснилось, способен излечить не только тело, но и душу…
Судьба полицейского — нелегкая доля. Грегу это было известно лучше многих, ведь из-за работы он потерял почти все. Долг полицейского — защищать слабых и стоять на страже закона. И никто на свете не упрекнул бы Грега за небрежение своими обязанностями. Но что делать полицейскому, если опасность угрожает его сердцу, а любовь заставляет играть по незнакомым правилам?
Лето, море, смуглый красавец с невероятно голубыми глазами и проникающим в душу голосом. Такой циничный, такой притягательный… Могла ли предположить девятнадцатилетняя Аня, что курортный роман окажется длиною в жизнь? Мог ли Богдан, пресыщенный женским вниманием, подумать, что всю жизнь будет помнить и ждать наивную доверчивую девочку? Что эта любовь будет мукой и спасением, наказанием и подарком судьбы? Главное — она будет.