Солнечная тайна Изабель - [3]

Я не знала, какой внешности была эта бедняжка, свалившаяся с лестницы, но ручки у нее были молодыми, хоть и имели следы труда. Возможно, она одна тянула этот дом и братьев? Вопросов было больше чем ответов и чтобы не сходить с ума от предположений, я решила все разузнать и уже тогда делать выводы. По крайней мере, оказаться в чужом теле было намного лучше, чем оставаться в своем мертвом.

— Прости нас Изабель, — услышала я позади себя жалобный голос и обернулась. Сорванцы стояли позади меня, понурив свои темные головки. — Мы больше не будем…

— Я на это очень надеюсь, — вздохнула я, все еще находясь в состоянии «невесомости» между мирами. — Вы же не хотите остаться на улице, если сгорит наш дом? Разве можно быть такими безответственными?!

Мальчишки уселись по обе стороны от меня и притихли, тихо посапывая и шмыгая курносыми носами.

Я же смотрела в изумрудную даль и удивлялась своему спокойствию. Наверное, правильно было бы испугаться, закатить истерику, упасть в обморок, но я находилась в каком-то ступоре и ничего из вышеперечисленного мне делать не хотелось.

Вряд ли это был сон, слишком реалистичные вещи происходили вокруг меня, да и на помутнение сознания это не походило — логически выстроенных галлюцинаций не бывает.

Все-таки, перемещение души… Интересно, за какие заслуги мне дали еще один шанс?

Что ж, придется им воспользоваться. Да, в конце концов, это ведь чудесно! Новая жизнь, впереди еще столько всего! А мой опыт стал замечательным бонусом к молодому телу!

— Марко, Матео, проводите меня в мою комнату, — попросила я мальчишек и сразу же добавила: — У меня немного болит голова. Хочется полежать.

— Конечно Изабель! — Марко первый вскочил на ноги и схватил меня за руку. — Отдохни, а мы с Матео почитаем сказки под старым дубом.

— Обещайте, что больше ничего не подпалите! — я грозно взглянула на них, и они завертели головами.

— Обещаем! Обещаем!

Мы вернулись в дом, и я осмотрелась уже более пристально — холл, в котором ко мне вернулось сознание, был довольно просторным и, судя по лепнине и венецианской штукатурке, когда-то выглядел более чем шикарно. Но сейчас краски поблекли, кое-где вся эта красота облупилась и теперь являла собой жалкое напоминание былой роскоши. Полы, выложенные мраморной плиткой, тоже медленно разрушались, и отбитая крошка периодически попадала под ноги.

Из холла вели вглубь дома два арочных проема и за ними виднелись анфилады комнат, которые я решила осмотреть, как только мне станет лучше.

Красивая лестница была украшена точно такой же резьбой, как и входные двери — переплетающиеся виноградные лозы с налитыми гроздьями и искусно, до самой тоненькой прожилки, вырезанные листья.

Она громко скрипела под нашим весом, и каждая ступенька вибрировала под ногами, грозя развалиться в самый неподходящий момент.

Второй этаж протянулся по всему периметру дома, и я насчитала примерно десять дверей, в оправе из натурального камня. Здесь полы были деревянными и на них лежали видавшие виды ковры с короткой бахромой по краю. Тяжелые драпировки на окнах поела моль и когда-то великолепная парча превратилась в блестящую тряпку, усеянную мелкими дырочками.

Но нужно было отдать честь хозяйке — не смотря на ветхость, дом был чистым и, ни пыли, ни грязи здесь не наблюдалось. По углам не висела паутина, а небольшие трещины на стенах, были аккуратно замазаны глиной.

Матео распахнул передо мной двери, и я вошла в просторную комнату с высокой кроватью. Стены спальни, покрытые бежевой штукатуркой, выглядели свежо, как и белый потолок с изящной лепниной. По изголовью кровати снова расползлись виноградные лозы, переплетаясь между собой самым немыслимым образом, и даже оправа большого зеркала не миновала участи быть украшенной виноградом. Здесь явно с уважением относились к этой ягоде.

Меня тут же потянуло к зеркалу и, задержав дыхание, я резко подняла глаза. Ух! Вот так дела!

На меня смотрела очень молодая девушка, практически дитя и на вид я бы дала ей не больше семнадцати лет. Темные волнистые волосы, брови с легким, красивым изгибом, длиннющие ресницы и черные, будто южная ночь, глаза. На щечке девушки темнела очаровательная родинка, а сочные губы были по-девичьи свежими. Не сказать, чтобы совсем красавица, но мила однозначно. Изабель…

Ко всему этому мой нежный лоб украшала фиолетовая шишка, а на щеке темнела ссадина. Ничего… скоро от всего этого не останется и следа, а моя жизнь начнется с чистого листа.

Глава 2

Но полежать мне толком не удалось — прошло примерно полчаса, как внизу раздались голоса, и я приподнялась на локтях, прислушиваясь к происходящему. Неужели близнецы снова что-то натворили?

Тяжело вздохнув, я поднялась и поправила одежду, выглядевшую, по меньшей мере, странно, но и я ведь была не в двадцать первом веке.

На мне была туникообразная рубашка с широкими рукавами и длинная широкая юбка темно синего цвета. Рубашка, украшенная вышивкой и кружевами, была чистой, но не новой и на ней кое-где виднелись следы штопки. На юбке в сборку, выделялась кайма из другого, более плотного материала бордового цвета, по которой плелся рисунок из цветов. Корсаж с завязками как спереди, так и сзади не очень плотно стягивал талию и служил, похоже, больше украшением, чем поддерживающим элементом одежды. Он имел длину до талии и плотно облегал фигуру и к моему удивлению, рукава к нему были не пришиты, а привязаны тесемками.