Солнце за нас. Автобиография - [44]
27 июня мы расписались в Санкт-Петербурге, место выбрала Марина. Мы скрывали. Ведь вокруг меня был большой ажиотаж, все всё хотели обо мне знать. Все устроить вызвался опять же Врубель. Он запретил всем гостям брать фотоаппараты на торжество. Мы наняли охрану из «Альфы». Такие меры предосторожности, чтобы ни один папарацци не проник, никто не узнал об этом. Методы конспирации были жестокими — от Врубеля! Как он «умеет». Врубель работает всегда беспощадно.
После свадьбы я повесил этот костюм в шкаф и больше никогда не надевал. Зато с Мариной исполнилась моя мечта — помнишь про белый костюм? Мы с ней поехали в Испанию с Костей Лабецким и его женой Леной. Недалеко от Барселоны жили в какой-то «трешке» совсем экономно. Неподалеку был парк развлечений с безумными каруселями. А в другую сторону городок Таррагона. Там в витрине какого-то магазина я увидел белый костюм и закричал: «Он мне нужен!» А Марина, модница, все продумала и в отпуск взяла красивое белое платье, не то Chanel, не то Versace в греческом стиле, как туника. Я говорю: «Этот белый костюм точно должен к твоему наряду подойти». Мы зашли и купили костюм, а он оказался из очень легкой ткани, просвечивал так, что были видны мои черные трусы. Купили мне еще белые лаковые туфли. Ну, для образа! Я же не буду в костюме и тапках, правда? Еще рубашку малиновую и галстук. А я загорелый был, с сигарой — вылитый латиноамериканский наркобарон. Мы и карнавальные костюмы купили в соседнем магазине. Я был пират, Марина — пастушка, жена Костяна — женщина-кошка, а сам он был тоже пират. Вот ржака, мы так угорали! В маленьких городках в Европе после десяти вечера все ложатся спать. И мы гуляли вчетвером по пустынным улочкам в этих костюмах, курили и пили шампанское. Было беззаботно и легко.
2006
Автобиография
В «Интерфаксе» была пресс-конференция. Собрались различные издания. Мои фотки с приложенной к лицу обложкой вышли везде. Задавали одни и те же вопросы: зачем книга? о чем? Агрессивных вопросов не было, а так, с издевочкой: ты же песни пишешь, чего это ты за книгу взялся? Книги должны литераторы писать, тебе не кажется? Тем более не в таком молодом возрасте, биографию не рановато ли? Что я мог на такое им ответить?
«Нет, не рановато».
А потом было общение с читателями, которое происходило в центральных книжных магазинах, вначале в московских. Я приезжал, встречался, раздавал автографы. В основном это, конечно, были автограф-сессии. Столик, микрофончик, книги стопочкой. Люди собираются. По громкоговорящей связи в магазине объявляют: «Здравствуйте, сегодня у нас в гостях Рома Зверь, автор книги „Дожди-пистолеты“. Задавайте вопросы, получайте автографы». Потом, когда мы гастролировали по разным городам, договаривались с местными книжными магазинами об автограф-сессиях. Челябинск, Ставрополь, даже Ессентуки. Там происходило все то же самое. К тому моменту книгу уже многие прочитали, поэтому вопросов о ней самой было больше. Вопросы в регионах не сильно отличались от вопросов в Москве, больше о личной жизни: а правда ли говорят, что… а когда вторая книга? Я не то что удивился, я предполагал, что вопросов будет не очень много, потому что все стесняются, не знают, что спросить. Немеют, стоят, смотрят. Я говорю: «Чего молчите? Неужели не о чем спросить? Давайте, не стесняйтесь, задавайте вопросы, отвечу на любой — по книге, не по книге». Только тогда люди просыпались, и начиналось какое-то общение. До этого же момента все просто стоят, молчат и фотографируют. Ощущение немножечко как в зоопарке по ту сторону клетки. В общем, оказалась достаточно муторным занятием эта писательская промодеятельность, будто высасывают из тебя все соки. У меня никогда не было столько автограф-сессий, как с выходом автобиографии. Тяжело, когда у тебя подряд четыре концерта и перед каждым общение с поклонниками. Еще непросто людям объяснить, что это автограф-сессия, а не фотосессия. Все же просят сфотографироваться вместе. Ты видишь огромную толпу людей, которая с книжками стоит к тебе на подпись, и уговариваешь: «Ребята, если мы будем сейчас фотографироваться, то не успеем всем подписать книги». Перед началом встречи мы объясняли: убедительная просьба не подходить сбоку, не фотографировать, не занимать время. Никакой реакции. Всем было все равно: они слушали объявление, но делали с точностью до наоборот. Меня это очень угнетало. Бывало, что останавливались и еще раз объявляли в третий раз, в десятый — ноль эмоций. Все хотят не только автограф, но и фото, желательно несколько.
Почему, когда собирается больше ста пятидесяти человек, этот коллективный организм становится неуправляемым? А когда подходят по одному и ты с ними общаешься, они все нормальные. Знаешь, как тяжело находиться в этом? Ты сидишь на стуле, и он ходит под тобой ходуном, толпа напирает и двигает его к стене, прижимая тебя к ней. И непонятно, что будет дальше. Это не страшно, это неприятно. И плюс еще, конечно, ошибка организаторов, что не могут наладить это систему раздачи автографов: чтобы все спокойненько подходили с одной стороны, протягивали книгу, получали автограф и уходили в другую сторону. Мы пытались это организовать, но не всегда получалось. Потому что работники магазина тоже хотели получить автограф. И владельцы магазина, и персонал, и поклонники, и охрана — все берут книги и шмыг к столу. Я говорю: «Ребята, ну вы же здесь работаете, мы потом с вами в подсобное помещение пройдем, и я всем распишусь, когда здесь рассосется». Но те под влиянием эффекта толпы тоже ломились к столу.
