Солнце за нас. Автобиография - [3]

Стройка Церетели

Я начал задумываться о трудоустройстве. Деньги кончились недели через две после приезда. Еще до знакомства со Светой я начал искать работу. Я звонил во всеразличные строительные конторы по объявлениям «Требуются штукатуры, плиточники». Мне отвечали: «Берите паспорт, трудовую книжку, диплом и приезжайте на собеседование». Однажды я приехал в какое-то место за Павелецким вокзалом, пришел по указанному адресу. Какая-то подворотня, железная дверь без звонка. Я стал барабанить. Мне открыли: что надо? Говорю, по объявлению. Я зашел. В небольшое помещение набилось много взрослых мужиков. За столом сидит тетка и спрашивает меня:

— Ты кто?

— Я по объявлению.

— Профессия?

— Отделочник, техник-технолог. Могу прорабом работать.

— Регистрация есть? Жить на площадке. Зарплата такая-то, но от работы все зависит. Трудовая не нужна. Диплом не нужен.

Сразу было понятно, что это какой-то развод. Я все дипломы привез с собой из Таганрога, предполагая, что сразу с музыкой у меня не получится, поэтому можно пока и в строительстве поработать. Месяц я не мог найти никакой работы. Я ходил по этим конторам, 230 долларов — самая большая зарплата, которую они предлагали. Наташкин Серега объяснил, что на работу устраиваться надо только через знакомых. Потому что везде обман: в такой конторе проработаешь месяц, тебе не заплатят. Ты уйдешь и будешь в другой такой же шарашке работать, и когда придет время расчета, тебе опять не заплатят. Так они и живут, а люди бесплатно на них вкалывают. Говорят, испытательный срок — две недели, если вы нам нравитесь, мы берем вас на зарплату. Ты работаешь две недели, потом они говорят, что ты их не устраиваешь, и ничего не платят. Развод!

Приехал как-то в очередной раз на дачу к Свете, она мне рассказала, как опаздывала на работу (она устроилась в какую-то компанию по организации праздников) и поймала машину. За рулем оказался интеллигентный мужичок, сказал, работает в строительстве. «И тут я вспоминаю, что ты ищешь работу! — восклицает Света. — И я ему говорю, что у меня есть молодой человек, закончил недавно строительный колледж и никак не может в приличное место устроиться. Он сказал, пусть приходит, может, возьмем», — и протягивает бумажку с его телефоном. Я позвонил этому человеку, оказалось, он начальник какой-то стройки. Приезжай, говорит, Пречистенка, 19. Я приехал, пообщался с прорабом:

— Умеешь работать?

— Вот диплом.

— Мне твои дипломы не нужны. Умеешь плитку класть? А красить? Тогда приступай. Зарплата 250 долларов. Приезжаешь в восемь, уезжаешь в семь. Перерыв на обед. Вот здесь раздевалка.

Это была не стройка, а реставрация Музея искусств Зураба Церетели на Пречистенке. Там внутри помещение восстанавливали, красили, белили, заделывали трещины в основном здании. Во дворе были какие-то подсобные помещения, которые объединили, накрыли стеклянной крышей, устроили зимний сад. Меня определили в бригаду отделочников. Пришел я в первый день на работу. Раздевалка была оборудована в подвальном помещении с потолком со сводами. Стояли нары в несколько ярусов. Жили приезжие рабочие из Чувашии. В основном отделкой занимались женщины, но у них, конечно, была своя раздевалка, житиё своё. Кроме чувашей там работали люди из Подмосковья, которые приезжали утром, а вечером возвращались домой. Помню, один чувак на электричке из города Чехова приезжал. Был еще один парень из Москвы, немного больной, инвалид детства. Кто-то пристроил его туда работать. Но он был добрый, хороший пацан, просто с отставанием умственного развития.

Приняли меня нормально — я ведь достаточно замкнутый человек, не зашел к ним в раздевалку «О, привет, чуваки! Я буду тут работать. С вами будет круто!» и анекдоты не стал травить. Я не такой. Я молчал. Работа-работа. Когда наступал обеденный перерыв, инициатива исходила от них: «Садись к нам!» Я благодарил, и всё. Подмосковные приезжают со своей едой. Термосы, картошечка-котлетки. А местные готовят прямо там. У них стояла плитка электрическая, имелись кипятильники, кастрюли. Они закупали картошку, лук: хранилось это здесь же, в раздевалке. Сам Церетели часто приезжал на площадку. Взрослый полный седой мужик, говорящий с акцентом. Он ходил с прорабами, архитекторами и смотрел, что и как движется, поправлял, если что-то не так. На него даже посмотреть интересно было. О, тот самый художник Церетели, прикольно. Обычный интерес поглазеть.

Все это время я жил у сестры, спал на диване. Квартира у них была однокомнатная. Но я постоянно тусил у Светы на даче, поэтому не очень сильно Наташу с Серегой напрягал. К тому же она видела, что я устроился на работу. Этот Володя, товарищ Сереги, который весь был в тюремных наколках, блатную музыку слушал. На его фоне я выглядел человеком стремящимся. Тем более я играл на гитаре. Бывало, вечерком Серега скажет: «Ромчик, а спой-ка мне „Снова утки летят“ Розенбаума». Он очень любил, когда я пел песни. Несколько раз я приезжал к нему на работу в автосервис. Он приглашал: «Ромчик, сегодня работка выдалась, заработал семьдесят баксов. Заезжай, посидим, отдохнем».