Солнце взойдёт - [75]

Бьорн почувствовал себя обманутым. Он хотел бы произвести на нее впечатление. Он хотел бы широким шагом подойти к ней и сказать: «Послушайте, леди, может, вам мешает эта железнодорожная шпала?» Он хотел бы перерезать на ней веревки одним широким взмахом своего замбийского армейского ножа, но большое лезвие заело, а приспособление для вытаскивания камней из копыт импалы было тупым, как ножка кресла. В конце концов он ухитрился перепилить веревку консервным ножом, но не прежде чем наступил Джейн на ногу и до кости разрезал себе палец пряжкой от ремня.

— Ну вот, — произнес он. — Без проблем.

Джейн села и принялась массировать ногу.

— Это как посмотреть, — сказала она. — Взгляните, вы сломали мне каблук! Неужели вы не можете смотреть, куда ступаете?

— Э-э…

— Что — э-э?

— Э-э… извините. — Бьорн стоял на одной ноге и кусал нижнюю губу. Вот так мог бы выглядеть Персей, слетевший с небесного свода на своих крылатых сандалиях, обезглавивший морского змея и под конец, сделав шаг назад, наступивший на хвост Андромединого любимого кота. — Простите меня, — беспомощно повторил он.

— Ладно уж, — вздохнула Джейн. — Итак: вы знаете, где здесь выход?

— Э-э… нет, — проговорил Бьорн, заливаясь румянцем.

— Не знаете?

— Простите.

— Ничего. — Джейн встала, стащила с ноги вторую туфельку и аккуратно сбила с нее каблук, постукав ею о шпалу. — Я их почти не надевала, — горестно сказала она. — А, да ладно, тут уж ничего не сделаешь. У вас нет с собой такой вещи, как фонарик, случайно?

Бьорн покачал головой, не в силах ничего сказать. Чтобы представить себе его состояние духа, вообразите: вы в зачарованном замке, вы целуете спящую принцессу; она шевелится и открывает глаза, и поворачивает голову, и тут вы замечаете, что книжка, лежащая на столике у ее кровати, называется «1001 средство от хронической бессонницы».

— Ну-ну, — проговорила Джейн. — Что ж, придется попробовать найти здесь выключатель. Давайте, сделайте хоть что-нибудь полезное.

Когда Бьорн в конце концов нашел его (налетев на него в темноте и непроизвольно включив при помощи собственного носа), он был преисполнен глубочайшей благодарности судьбе.

— Ну вот, — сказал он. — Эй…

Джейн взглянула на него, и ее взгляд был весьма неприветлив. Разумеется, он был не виноват в том, что выключатель гигантской машины находился рядом с тем, который включал свет, как не был виноват и в том, что обладал слишком широким носом; но она была сейчас не в том настроении, чтобы делать скидки.

— Да не стойте же столбом, — рявкнула она. — Выключите эту чертову штуковину, быстро!

Бьорн протянул руку, но было уже поздно. Какая-то сила ударила его в грудь, как из водяной пушки, перебрасывая его от стены к стене подобно мячику для сквоша,[30] пока он не очутился в относительном спокойствии в углу под потолком. У него было неприятное чувство, что это было лишь временно — лишь до тех пор, пока потолок сможет выдерживать давление.

— Идиот, — донесся до него голос Джейн откуда-то вне поля его зрения. — Что вы наделали?

— Где… вы? — пропыхтел он. Это было непросто; ему казалось, словно кто-то пытался сложить его рубашку, позабыв сперва вытащить оттуда его. — Я… не могу…

— Если вы хотите знать, я в камине.

Бьорн огляделся и заметил кончики двух туфелек, торчащих из каминной трубы. «Посмотри в лицо фактам, — шепнула его душа его мозгу, — даже по твоим стандартам бывают и более благоприятные условия для того, чтобы завязать знакомство».

— Почему это происходит? — попытался он крикнуть, но голос вышел из его груди плоским, словно выглаженный утюгом.

— Это все дурацкая машина, — прогудел голос из каминной трубы. — Она накачивает воздух в комнату быстрее, чем он успевает выходить. Еще пара минут, и я вылечу из трубы как пуля из ружья. Удовлетворены?

— Держитесь… — Бьорн боролся, противопоставляя свои грудные мышцы мощи машины. — Я… — Вот вам настоящее смущение: действительное, до звона в ушах, до жжения во внутренностях. Любой адреналин — ничто в сравнении с ним. — Уже… — Он яростно лягнул стену, но всем, чего он достиг, был короткий ливень сыплющейся штукатурки. — Иду. — Его рука нащупала перочинный нож в кармане брюк.

— Просто грандиозно, — ответила Джейн. — Вы не представляете, как вы меня порадовали.

До недавних пор Бьорн гордился тем, что поддерживает себя в хорошей физической форме, — до очень недавних пор; фактически до тех пор, которые начались каких-то несколько секунд назад, когда Жизнь внезапно решила, что ему больше пойдет, если он будет находиться только в двух измерениях, — так что на карте в некотором роде стоял также и вопрос его самоуважения. Совершив усилие, которое любой ученый отверг бы как физически невозможное, он вытащил из кармана нож, с первой попытки открыл большое лезвие и позволил давлению довершить начатое. Нож вошел в стену, проткнув ее насквозь.

Раздался долгий, громкий, крайне неприличный звук, закончившийся тяжелым шлепком, когда Бьорн упал на пол, приземлившись на голову.

— Все в порядке, — пропыхтел он несколькими мгновениями позже. — Я вырубил ее.

— Самое время, — раздался ответ откуда-то совсем издалека. — А теперь не будете ли вы столь добры вытащить меня из этой трубы?