Солнце в день морозный - [8]
Характер, твердый, целеустремленный, хотя и внешне сдержанный, выковывался в нем. Необычайная работоспособность сочеталась с чувствительностью. Под внешней застенчивостью скрывалась глубоко запрятанная вера в себя, в свой труд, в свое сердце. Он уже знал: учение, теории, экзамены — нужно, но источник всего — верность тому главному, что лежит в самой глубине души человека.
"Государственный Совет"
— Итак, что вы можете сказать относительно имеющего быть 100-летнего юбилея нашего Государственного Совета? — тихим, бесстрастным голосом спросил Николай II у стоявшего перед ним государственного секретаря.
Тот почтительно склонил голову чуть вправо, открыл папку и стал докладывать предложения: об изображении на медалях пяти государей, при которых действовал Совет, об издании исторического обозрения Совета с рисунками и портретами его членов, о юбилейном торжественном заседании Государственного Совета.
— И это все? — поднял на него большие блекло-серые глаза Николай II.
Государственный секретарь, бесшумно закрыв папку и еще более почтительно склонив голову, не очень уверенно добавил:
— Если будет на то соизволение, можно заказать групповой живописный портрет членов Совета.
Николай приподнял брови, тронул русую бородку, встал из-за стола и, подойдя к окну, стал внимательно смотреть на Неву, словно ища там что-то. Наконец вернулся к столу и неожиданно одобрительно произнес:
— Это должна быть картина, достойная славного российского Олимпа. Надо, чтобы хорошо была исполнена.
Государственный секретарь поспешно заметил:
— Можно поручить эту работу господину Репину, — и вновь замер, ожидая ответа императора.
— Или кому угодно, — спокойно закончил разговор Николай.
Государственный секретарь вышел с озабоченностью в лице и во всей сухопарой высокой фигуре, остановился в соседней дворцовой зале. Раз государь одобрил, надо немедленно начинать переговоры. Следовало вызвать вице-президента Академии художеств графа И. И. Толстого, обговорить с ним все детали относительно столь важного живописного заказа. Тот должен переговорить с Репиным и, если художник согласится, поручить это дело Бобринскому и Любимову, пусть консультируют Репина. Должно быть, ему надо присутствовать на заседании Совета.
Секретарь в раздумье сдвинул брови и, поджав губы, направился к выходу.
В академической мастерской Репина работали его ученики, которые не имели еще своих мастерских. День был именно такой, какого ждут художники: ни яркого солнца, ни дождя. Ровный рассеянный свет падал через большие застекленные рамы.
Посреди мастерской на венском стуле сидел худощавый молодой человек в белой сорочке, с бантом, в длинном сюртуке времен Онегина. У него было тонкое бледное лицо, высокий лоб. Это «натура», художник Иван Билибин. За мольбертом стоял Кустодиев. Впрочем, вряд ли можно сказать «стоял». Он непрерывно двигался, переступал с ноги на ногу, отходил назад, прищурившись, рассматривал своего товарища.
"Что за лицо! Красивое, одухотворенное, недоверчивое. Как идут ему эта темная бородка и усы, — думал он про себя. — Всем хорош натурщик, но поза?! Как неудачно я его посадил. Какая-то скованность, вымученность, как в фотографии". Художник снова отошел назад, наткнулся на что-то ногой — это была скамеечка, — встал на нее. Отсюда совсем иная точка зрения.
— Ну-ка, Иван Яковлевич, встань, обойди вокруг стола да и сядь просто, как ты садишься обычно…
Билибин сел нога на ногу, скрестив руки, взглянул исподлобья.
— Вот-вот! Иван Яковлевич. Это то, что надо! — вскричал Кустодиев. Свободная поза знающего себе цену независимого человека!
Билибин позировал терпеливо, не меняя положе ния. Громко отбивали время висевшие на стене часы, и больше ничто не нарушало тишину мастерской.
Борису Кустодиеву уже 22 года. Сбылась мечта учиться в Петербурге. Академические классы, антики, обнаженная натура, рисунок на холсте углем, работа масляными красками, мастерская Ильи Ефимовича Репина — все, что виделось лишь в далеких мечтах, свершилось. Однако как далеко еще до подлинного мастерства! Как мучает его несовершенство выражения!
Вот и сегодня, закончив работу, он говорит своему товарищу:
— Что получается, Иван? Понимаю, что главное — это рисунок, форма. Прорисовал контур, нашел форму, А дальше что? Начинается второй этап живописный, и тут попадаешь во власть иных законов. Краски тебя захватывают, и уже как будто забываешь о рисунке. Как удавалось это сочетать Рембрандту, Ван-Дейку? Ломаю голову ночами, стою столбом в Эрмитаже и решить ничего не могу. А ведь именно этому мы должны научиться в Академии. Сюжету, содержанию нас нечего учить. Голова должна быть, и все. А вот как?! Как рисовать, технику отрабатывать?.,
Билибин молчал, не спеша с ответом. Он был склонен про себя держать свей поиски. Билибин-художник как будто отдал уже предпочтение рисунку, решил стать графиком, а не живописцем. У него уже вырабатывается особый стиль «проволочного» рисунка, и товарищи шутя называют его "Иван — железная рука".
Наконец он заговорил, слегка заикаясь. Но не успел он произнести и нескольких слов: "Да-а, тт-ы знаешь, мне ка-ка-жется…" — как дверь распахнулась, и вошел Репин.

Что мы знаем о Петре II? Пётр II Алексеевич — российский император, сменивший на престоле Екатерину I. Внук Петра I, сын царевича Алексея Петровича и немецкой принцессы Софии-Шарлотты Брауншвейг-Вольфснбюттсльской, последний представитель рода Романовых по прямой мужской линии. Вступил на престол в 1727 году, когда ему было всего одиннадцать лет, и умер в 14 лет от оспы. Но управлял ли он страной? Кто реально держал власть в Российском государстве? Историк А.И. Алексеева в своей книге раскрывает тайные пружины дворцовых заговоров и переворотов, знакомит читателя с яркими личностями того времени, развенчивает устоявшиеся мифы и легенды.

Среди белых пятен русской истории — 1725–1730 годы, когда за пять лет сменилось четыре императора. В их числе был отрок Петр II, при котором завязался тугой узел придворных интриг. Что будет с юным императором, чем кончится схватка Давида с Голиафом, каковы намерения Петра II и их завершение? Чего добивалось окружение царя и что из этого вышло? Обо всем этом пишет историк и писатель Адель Алексеева.

Герои повести "Кольцо графини Шереметьевой" — Наталья Шереметьева и Иван Долгорукий, на долю которых выпали заговоры, доносы, ссылка — и великая любовь... 19 января 1730 года должна была состояться свадьба, и не простая, а "двойная" (это к счастью): императора Петра II с княжной Екатериной Долгорукой, и свадьба князя Ивана Долгорукого с Наташей Шереметевой. Но случились непредвиденные события. Ивана Долгорукого ждала ссылка в ледяную тундру, юная жена отправилась в Сибирь вместе с ним. В поздние годы она написала о своей жизни "Своеручные записки".

История славного рода Шереметевых – это часть истории нашей огромной страны. Они всегда были по правую руку великих князей, а потом и царей; имели более всех боярских шапок в Думе. Вряд ли какая иная династия сделала столько для Москвы и Отечества, сколько сделали Шереметевы, – не зря мужчин этой династии называли «МУЖАМИ ВОЙНЫ И СОВЕТА». «Мы создали армию и флот, теперь наша задача – образование и культура», – говорил Петр I, и Шереметевы подхватили его призыв. Они занимались церковно-приходскими школами, воспитывали из крепостных крестьян композиторов, скульпторов, актеров и др. В новой книге известной писательницы А.

«Прощай и будь любима» – роман о жизни московской семьи в XX веке. У старшего поколения самые драматические истории проходят в 1920-е годы. На младшее поколение выпали не менее драматические события 1950-х годов. А для главной героини Вали Левашовой вся взрослая жизнь сопровождается то страстью, то сомнениями, в которых «виноваты» любовь и разлука, поклонники и одиночество…События в книге самые что ни на есть реальные, и потому им легко вписаться в набоковскую мысль: «Да, жизнь талантливее нас. Куда нам до нее! Ее произведения непереводимы, непередаваемы…».

Михаил, сирота, который рос в Воспитательном доме Демидова, благодаря очевидным способностям к живописи получает возможность отправиться во Францию, чтобы стать учеником известной художницы Виже-Лебрен. Кто же знал, что путешествие его начнется как раз в канун Великой французской революции. В пути он попадает в руки пиратов, затем — на галеры, но в конце концов прибывает в Париж, а там новые приключения — такие же опасные… Автор Адель Алексеева уже не в первый раз представляет вниманию читателей романы о развитии культуры и искусства в России конца XVIII — начала XIX века: «Граф и Соловушка» — о театре, «Золотой скарабей, или Крестовые братья» — об архитектуре.

Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.

Необыкновенная биография Натали Палей (1905–1981) – княжны из рода Романовых. После Октябрьской революции ее отец, великий князь Павел Александрович (родной брат императора Александра II), и брат Владимир были расстреляны большевиками, а она с сестрой и матерью тайно эмигрировала в Париж. Образ блистательной красавицы, аристократки, женщины – «произведения искусства», модели и актрисы, лесбийского символа того времени привлекал художников, писателей, фотографов, кинематографистов и знаменитых кутюрье.

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.

Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.

Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.