Солнце Туле - [4]

Для того, чтобы сильнее и надежнее зацепить его, он коварно использовал легендарное прозвище астронавта. Да, каждый из героев имел нечто вроде клички, широко известного в Галактике прозвища; кто был Галактом, кто Ракетой, кто — Звездой…

На мгновение перед тусклым взором бедолаги раскрылось бесконечное пространство, пронесся вихрь солнц — голубых, зеленых, пурпурных; закрутились спирали туманностей, промелькнула вся бесконечная Вселенная, которую он так любил и которую вот-вот должен был потерять. Все это он пережил в одно короткое мгновение: взлет галактического крейсера, распахнувшиеся перед ним черные бездны, устремившиеся навстречу загадочные мрачные планеты, укутанные тяжелой вуалью облаков и увенчанные короной молний.

«Вы сможете прожить еще одну жизнь» — сказал ему искуситель. Но сколько лет в действительности они могли подарить ему? Сколько веков? Или сколько дней? А потом? Снова этот провал, снова падение в бездну в капкане дряхлого изношенного тела? Снова смерть, которая придет к нему так неспешно, потому что она почти забыла о своих обязанностях…

На почерневших губах выступила липкая розовая пена. Как трудно было найти несколько слов, этих единственных нужных слов… Составить из них предложение…

Соллер прошептал:

— Я не хочу прожить ещё одну жизнь.

2.

На него снова опустилась ночь. Сыворотка перестала действовать, но она заметно продлила агонию. Он опять почти ничего не видел, и язык у него во рту снова онемел. Но он был в состоянии слышать. Хотя и еле-еле, но все же слышать. За ватной стеной, неумолимо обволакивавшей его, где-то рядом по кабине бегал доктор Мист, заламывая в отчаянии руки и негромко повизгивая от огорчения. Длинный, с тонкими конечностями, он походил на паука, но носатым профилем напоминал скорее ворона. Зрачки у него были желтыми и светились в темноте — это были единственные проблески света, которые улавливали в охватившем его мраке полумёртвые зрачки Фрэнка Соллера.

— Я не понимаю! — кричал доктор. — Такой человек, как вы! Такой могучий ум! — Он сознательно подбирал самые банальные выражения, которые мог понять даже слабоумный старик. — Вы что, почему-то боитесь поставить свою подпись? Боитесь, что ли, потерять свою бессмертную душу? Да это же простая формальность, я уже говорил вам! Перед любой операцией врач старается на всякий случай обезопасить себя. В свое время, встречались оригиналы, которые требовали пересадить им плавники от акул Ахерона; потом они неожиданно стали вести себя совсем, как эти акулы — со всеми вытекающими отсюда последствиями… Ну, вы понимаете — пришлось пустить в ход сети, гарпуны, механизмы для разделки туш… Семьи этих ненормальных подняли страшный шум… Всегда откуда-то появляются эти семьи! Правда, я надеюсь, что ваш случай будет исключением — вряд ли у вас осталась где-то семья… Поэтому ваша подпись будет вашим личным обязательством, и только. Впрочем, к черту подпись! Скажите просто, что вы согласны. Да, у меня есть под рукой портативный стереомагнитофон. Или качните головой — он достаточно чувствителен, чтобы уловить даже незначительный шорох. Нет? Ну, хорошо, тогда вы потеряете всё. Вы слышите — всё!

Монолог был довольно продолжительным, но доктор Мист прекрасно знал, что Фрэнк слышит его.

— У меня есть все права на подобное чудо. Что, вы всё равно не хотите попробовать? Вы дубовая башка, тупица, а не астронавт! Я никогда не поверю, что вы были большим ученым, никогда! У вас нет ни любопытства, ни мужества настоящего ученого. Как, вы не хотите узнать, что произойдет со Вселенной через несколько секунд после вашей клинической смерти? А эти звездные выводки в туманности Змеи — вы позволите кому-нибудь другому открыть и исследовать рождающиеся звёзды? И вам всё равно, что кто-то другой раскроет тайну радиогалактик? Вам наплевать, что вы можете узнать, что находится с другой стороны, там, в антимире? Неужели это так?

Молчание в ответ.

— Вы никогда не испытывали ничего, подобного тому, что я предлагаю! Вы ведь не видели возвращения умершего к жизни? Не наблюдали превращения амёбы или машины в мыслящее существо? Вы не создавали новые миры? Но это же последняя, самая величественная, самая божественная мечта любого учёного… Нет, вы не только перестали быть учёным, вы никогда и не были им! В этом случае, несомненно, что-то иное увлекало вас в пространство… Хрустальные рудники на чёрных планетах, тучные прерии, астероиды с золотыми плодами на деревьях… Вы сможете завладеть всем этим; ведь и до сих пор Земля не так уж плохо относилась к вам — а Звёздный Совет может вознаградить вас ещё весомее! Нет? Богатство интересует вас не больше, чем знание? Тогда остается власть — владычество над людьми и вещами. Можно подумать, что у вас нет ни одного врага, которого вы мечтали бы унизить; неужели никто не нанес вам обиды, за которую вы должны отомстить? Не нужно далеко ходить за примерами — я знаю на Эвтерпе одну маленькую принцессу, которую, как только разжались ваши объятья, ее супруг-диадох приковал цепями к столбу возле муравейника с красными муравьями. Говорят, она кричала много часов подряд. А наутро все увидели прикованный к столбу белый скелет… Не забывайте, к тому же, что ночь на Эвтерпе длится 86 часов… Вы могли бы привязать этого диадоха к хребту жабоящера — его яд проникает в тело жертвы через каждую пору… Что, и это не интересует вас? Вы сможете стать императором бесчисленных планет, на которых вам в образе звезды или титана будут поклоняться местные властелины, вожди дикарских племен; они будут обожествлять вас, целовать следы ваших ног. Вы сможете увлечь на штурм неведомого целые стада фантастических комет… Тоже нет? Вы — безмозглый осёл, а не великий завоеватель, вы — дряхлая развалина, старая тряпка! Нет, нет, простите меня, я не знаю, что говорю. Ведь вы — великий герой космоса, идол толпы, ваше изображение помещено на стенах Капитолиев всех обитаемых миров, и даже дети знают и обожают вас… Нет, я бы с наслаждением прикончил вас своими собственными руками…