Солнце тоже звезда - [8]
– Мы родились тут, мама. Мы всегда были нежными.
Она усмехается.
– Что насчет собеседования? Ты готов? – Она обводит меня взглядом, и то, что она видит, ее не удовлетворяет. – Тебе бы постричься перед ним.
Уже несколько месяцев она настаивает, чтобы я избавился от своего короткого хвостика. Я издаю звук, который одновременно значит и согласие, и несогласие. Она ставит передо мной тарелку с манду, и я ем их молча. Из-за важного собеседования родители позволили мне сегодня не ходить в школу. Сейчас только восемь утра, но я ни за что не соглашусь остаться дома еще на пару часов и вести все эти разговоры. Прежде чем я успеваю сбежать, мама вручает мне кошелек.
– Anna[5] забыл его взять. Отнеси ему.
Я уверен, что она собиралась отдать его Чарли, когда тот собирался в магазин, но забыла из-за той истории на кухне.
Я беру кошелек, хватаю свой блокнот и тащусь наверх одеваться. Моя спальня – в конце длинного коридора. Я прохожу мимо комнаты Чарли (дверь, как обычно, закрыта) и родительской спальни. У стены стоит парочка нераспакованных маминых холстов. Сегодня у нее выходной, и, готов поспорить, она предвкушает, что проведет день в одиночестве за рисованием. Последнее время она рисует тараканов, мух и жуков. Я посмеиваюсь над ней. Говорю, что сейчас у нее Эпоха Мерзких Насекомых, но она нравится мне даже больше, чем Эпоха Абстрактных Орхидей, которая закончилась несколько месяцев назад.
По пути в свою комнату я делаю небольшой крюк, заглядывая в пустую спальню, которую мама использует в качестве своей арт-студии. Мне интересно, нет ли там новых рисунков. И точно: она нарисовала гигантского жука. Сам холст не очень большой, но жук занимает почти все свободное пространство. Мамины рисунки всегда были яркими и красивыми. И ее затейливые, почти анатомические изображения насекомых получаются просто великолепными. Гигантский жук выполнен в темных перламутровых оттенках зеленого, синего и черного. Панцирь жука сверкает, словно масло, разлитое на воде.
Три года назад папа сделал маме сюрприз на день рождения – он нанял в магазин помощника на полставки, чтобы она могла сидеть дома несколько дней в неделю. А еще он купил для нее набор масляных красок и несколько холстов. Я никогда прежде не видел, чтобы мама плакала от радости. С тех самых пор она очень часто рисует.
Оказавшись у себя в комнате, я в десятитысячный раз (плюс-минус) задумываюсь о том, как сложилась бы мамина жизнь, если бы она осталась в Корее. Какая бы ее ждала судьба, если бы она никогда не познакомилась с моим папой? Если бы у нее не появились мы с Чарли? Стала бы она художницей?
Я надеваю новый, сшитый на заказ серый костюм и красный галстук. «Слишком ярко», – сказала мама, когда я примерял его в ателье. Очевидно, она думает, что только картинам позволено быть яркими.
Я заявил, что красный цвет поможет мне выглядеть увереннее. Сейчас, когда я смотрю на себя в зеркало, я должен признать, что действительно выгляжу уверенно и изысканно (да, изысканно). Жаль, что я одеваюсь так ради этого собеседования, а не ради действительно важного лично для меня события. Я смотрю прогноз погоды в интернете и решаю, что пальто мне не понадобится. Сегодня обещают до двадцати градусов выше нуля – идеальный осенний день.
Хоть я и раздражен тем, как мама повела себя с Чарли, я целую ее и обещаю постричься, а потом выхожу из дома. Сегодня днем моя жизнь запрыгнет в Поезд, направляющийся к станции Доктор Даниэль Чжэ Хо Бэ, но до того самого часа этот день принадлежит мне. Я займусь тем, чем мне подскажет заняться мир. Я представлю, что я в гребаной песне Боба Дилана – я последую за ветром[6]. Я буду представлять, что будущее – это широко распахнутая дверь и случиться может все что угодно.
Наташа
ВСЕМУ ЕСТЬ ПРИЧИНА. Так говорят. Моя мама, например, часто повторяет: «Всему есть причина». Обычно люди произносят эти слова, когда произошло что-то неприятное, но еще не фатальное: автомобильная авария, в результате которой никто не умер; растяжение ноги, а не перелом.
Как и следовало ожидать, моя мама не сказала излюбленную фразу, узнав о депортации. Какие вообще могут быть причины у этого кошмара? Мой папа, который, собственно, во всем виноват, говорит: «Порой мы не способны постичь Божий замысел». Я бы посоветовала ему не полагаться во всем на Бога, ведь надежда на чудо не может быть жизненной стратегией. Но для того чтобы это сказать, мне придется с ним заговорить, а я не хочу.
В глубине души почти все верят, что у жизни есть некий смысл. Справедливость. Элементарная порядочность. Хорошее случается с хорошими людьми. Плохое – лишь с плохими. Никто не хочет признавать тот факт, что жизнь стихийна. Папа недоумевает, откуда взялся мой цинизм, но я вовсе не циник. Я реалист. Лучше видеть жизнь такой, какая она есть, а не такой, какой тебе хочется ее видеть.
Нет никаких причин. Все просто происходит.
Но вот некоторые очевидные факты: если бы я не опоздала на встречу, я бы не познакомилась с Лестером Барнсом. И если бы он не произнес слово irie, я бы так и молчала у него в кабинете. А если бы я молчала, то сейчас не держала бы в руке бумажку с именем адвоката, который славится тем, что решает самые сложные дела.
Мэделайн – обычная девушка, живет с мамой, много читает. Вернее, она только и делает, что читает. Потому что Мэделайн не выходит из дома. Совсем. Никогда. У девушки странное заболевание, вроде как аллергия на жизнь. Из-за этого ей нельзя выходить из своей белой стерильной комнаты, ведь кругом микробы, и ей при любом столкновении с миром людей грозит гибель. Мама ухаживает за дочерью, няня помогает, и Мэделайн смирилась со своей судьбой и жила спокойно в одиночестве, пока… В соседнем доме поселился симпатичный парень – Олли.
Моя болезнь редка, мало, кто знает о подобном недуге. Одним словом, у меня аллергия на мир. Я не покидаю дом уже семнадцать лет. Единственные, кого я когда-либо видела, это моя мама и медсестра Карла.Но однажды к соседнему дому подъезжает грузовик. Я выглядываю в окно и вижу его. Он высокий, стройный и одет во все черное — черная футболка, черные джинсы, черные кроссовки и черная вязаная шапочка, которая полностью скрывает его волосы. Он ловит мой любопытный взгляд и внимательно смотрит на меня. Я смотрю на него в ответ.
Книга посвящена французскому лётчику и писателю Антуану де Сент-Экзюпери. Написана после посещения его любимой усадьбы под Лионом.Травля писателя при жизни, его таинственное исчезновение, необъективность книги воспоминаний его жены Консуэло, пошлые измышления в интернете о связях писателя с женщинами. Всё это заставило меня писать о Сент-Экзюпери, опираясь на документы и воспоминания людей об этом необыкновенном человеке.
«Старый дом на хуторе Большой Набатов. Нынче я с ним прощаюсь, словно бы с прежней жизнью. Хожу да брожу в одиноких раздумьях: светлых и горьких».
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
«Долгое эдвардианское лето» – так называли безмятежное время, которое пришло со смертью королевы Виктории и закончилось Первой мировой войной. Для юной Делии, приехавшей из провинции в австралийскую столицу, новая жизнь кажется счастливым сном. Однако большой город коварен: его населяют не только честные трудяги и праздные богачи, но и богемная молодежь, презирающая эдвардианскую добропорядочность. В таком обществе трудно сохранить себя – но всегда ли мы знаем, кем являемся на самом деле?
Этот роман покрывает весь ХХ век. Тут и приключения типичного «совецкого» мальчишки, и секс, и дружба, и любовь, и война: «та» война никуда, оказывается, не ушла, не забылась, не перестала менять нас сегодняшних. Брутальные воспоминания главного героя то и дело сменяются беспощадной рефлексией его «яйцеголового» альтер эго. Встречи с очень разными людьми — эсэсовцем на покое, сотрудником харьковской чрезвычайки, родной сестрой (и прототипом Лолиты?..) Владимира Набокова… История одного, нет, двух, нет, даже трех преступлений.
Ольга хотела решить финансовые проблемы самым простым способом: отдать свое тело на несколько лет Институту. Огромное вознаграждение с минимумом усилий – о таком мечтали многие. Вежливый доктор обещал, что после пробуждения не останется воспоминаний и здоровье будет в норме. Однако одно воспоминание сохранилось и перевернуло сознание, заставив пожалеть о потраченном времени. И если могущественная организация с легкостью перемелет любую проблему, то простому человеку будет сложно выпутаться из эксперимента, который оказался для него слишком жестоким.