Солнце поднимается на востоке - [11]

Минут через десять он постучал в комнату девушек:

— Фрейлейн Мария! Можно ли пригласить вас на прогулку?

Мария жалобно посмотрела на Тамару.

— Иди, Машутка, иди, — сказала Тамара. — Иди — потом расквитаемся с ними за все.

Шверер, выслушав Марию, вызвал одного из своих сотрудников, фельдфебеля Банфенди.

— Организовать тщательную слежку за домом № 63 по бывшей улице Энгельса, — приказал он, — усильте тайные посты в этом квартале.

…Ночью Тамара проснулась от необычных звуков. Казалось, на крыше дома сидели несколько огромных кузнечиков и старательно стрекотали. Тамара босиком подошла к окну: где-то в стороне от Алексеевки шел воздушный бой. В исполосованном прожекторами черном небе кувыркались десятка полтора маленьких самолетов, вспыхивали и гасли гирлянды трассирующих очередей. «Может быть, Виктор сейчас там сражается с фашистами и не знает, что я совсем рядом с ним», — подумала Тамара.

Она вспомнила свой последний день в Тамбове, городской сад, школу, речку. Ей захотелось рассказать об этом кому-нибудь. Она повернулась к кровати, где спала Мария, и с удивлением увидела, что кровать пуста. «Где же она?» — тревожно подумала Тамара. На стуле рядом с кроватью висело платье Марии. Куда же она могла пойти раздетая? Может быть, к хозяйке?..

Тамара вышла в коридор и направилась на половину Матрены Никаноровны. Дверь в комнату Менделя была полуоткрыта. Тамара скользнула взглядом по кровати, где спал солдат и, пораженная, остановилась: на кровати рядом с рыжим Менделем лежала Мария.

Тамара быстро вернулась в свою комнату и, обхватив голову руками, села на кровать. Было ясно: Мария совершила что-то страшное и непоправимое. Как же поступить ей, Тамаре? Надо срочно принимать какое-то решение!

В окно тихо постучали. Тамара испуганно вскинула голову. Прижавшись лицом к стеклу, у дома стоял Николай.

Тамара быстро открыла окно.

— Вам надо срочно уходить, — зашептал Николай. — Вы раскрыты. Ваша радистка…

— Хальт! — зазвенел из кустов в углу двора резкий окрик.

Николай метнулся к забору, вскочил на него, автоматная очередь разорвала ночную тишину…

Лишь на одно мгновение Тамара оцепенела от ужаса, но потом мысль, как игла, кольнула мозг: «Бежать». Она резко отвернулась от окна и замерла: в дверях с пистолетом в руке стоял Мендель.

С треском вылетели стекла: в окно лезли солдаты в стальных касках, с автоматами в руках. Кто-то больно ударил Тамару сзади по голове. Теряя сознание и падая, Тамара увидела Марию: она стояла в коридоре, прикрываясь солдатской курткой Менделя.

* * *

Тамара очнулась, почувствовав, что ей льют на лицо что-то холодное. Открыв глаза, она различила над собой подернутую туманной пеленой ниточку чьих-то усов. Где она уже видела эти усы раньше?

Пелена рассеялась, и Тамара увидела, что она лежит на диване в незнакомой комнате, обставленной громоздкой мебелью. Рядом с ней на стуле сидел человек в штатском — тот самый немецкий комендант, к которому они вместе с Марией приходили сдавать на прописку документы.

— Вы уже пришли в себя, — улыбнулся комендант. — Приношу свои извинения за неприятные ощущения, которые доставили вам наши солдаты. Вы совсем не заслужили такого удара. Просто у кого-то из мальчиков не выдержали нервы.

Он встал, прошелся по комнате.

— Давайте познакомимся ближе, моя фамилия Шверер. У меня с вами будет очень серьезный разговор. Начинать его сейчас мне бы не хотелось — вы еще недостаточно пришли в себя. Отдохните, соберитесь с силами, если есть желание — поспите. Захотите есть, пить — на этом столике шоколад, фрукты, лимонад.

Хлопнула дверь. Тамара огляделась: окна комнаты были завешены тяжелыми красными портьерами, посредине стоял круглый стол, покрытый бархатной скатертью с кистями, а вокруг него — мягкие кресла с гнутыми спинками. В углу, на черном блестящем пианино, стояла лампа на фигурной бронзовой подставке с большим круглым розовым абажуром. В обстановке чувствовалась роскошь, богатство. Как это все могло попасть в Алексеевку?

Тамара лежала на диване, под головой у нее были две изящно вышитые подушки, ноги укрывал тонкий шерстяной плед. Она отбросила его и попыталась встать, но острая боль в затылке и в ноге заставила снова опуститься на диван.

Она будто заново ощутила страшный удар прикладом, и ей сразу вспомнилась Мария — ее бледное лицо, куртка немецкого солдата на плечах.

«Что же случилось с Марией, почему она оказалась в комнате Менделя? — думала Тамара. — Обыкновенная бабья слабость или Мендель угрозами заставил ее сделать это? А может быть, она изменила Родине, присяге? Но как это могло произойти?»

А произошло это так…

VI

Уже пять дней жили Тамара и Мария в доме Яковлевых. Днем они сидели в избе, вышивали, помогали Марии Осиповне по хозяйству, пели под гитару, на которой умела играть Тамара. А ночью… Только одной Вере было известно, чем занимались они ночью.

Каждый вечер, потуже перебинтовав больную ногу, Тамара вместе с Марией и Верой огородами уходили в лес, а оттуда — к большаку. Мария охраняла подступы к тому месту, откуда Тамара наблюдала за дорогой, а Вера, у которой была хорошая память, помогала запоминать количество и род войск, проходивших по дороге. У них накопилось уже много ценных данных, но разворачивать рацию еще раз Тамара не решалась: слишком велик был риск.