Солнце любви [Киноновеллы. Сборник] - [40]
Большая комната с камином и с круглым столом, над которым люстра с деревянным обручем; с них свисают белая женская перчатка и черная бархатная полумаска. Вдоль стен сплошные диваны. За столом тринадцать стульев. Молодые люди, в некоторых из них, кроме Гумилева, Мандельштама, Князева, мы узнаем Сергея Городецкого, Владимира Пяста, Михаила Лозинского, Алексея Толстого и др., и две дамы - Анна Ахматова и Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева. Все очень молоды, до удивления.
ЕВГЕНИЙ. Ба! Знакомые мордашки!
ЛАРА. Тсс! Если мы бродячие псы и псиши, это поэты, народ гордый и вспыльчивый. Чуть что - бросают перчатку, дают пощечину, да столь звонкую, что даже голос Шаляпина пропал было под сводами Мариинского театра...
СЕРГЕЙ. Это же Гумилев, конквистатор и путешественник.
ЛАРА. Он самый. Ему-то влепил пощечину Максимилиан Волошин, силач, счастливый его соперник...
ЕВГЕНИЙ. Старая история. На дуэли кто-то из них потерял калошу...
ЛАРА. Зато никто ни жизни, ни чести. Оба поэта проявили львиное бесстрашие.
ЕВГЕНИЙ. Гумилев теперь синдик Цеха поэтов. Они-то создали издательство «Гиперборей».
СЕРГЕЙ. Ах, вот откуда эти гипербореи! Надо свести с ними знакомство, тем более что среди них есть хорошенькие женщины.
ЕВГЕНИЙ. Хорошенькие женщины. Красавицы, каких свет не видывал. А смуглая - настоящая гречанка.
ЛАРА. Анна Ахматова.
СЕРГЕЙ. Это она? О, боги!
ЕВГЕНИЙ. Ну, она совсем молода.
СЕРГЕЙ. Однако грустна и серьезна среди всеобщего веселья.
ЛАРА. Любовь у нее смешана с мыслью о смерти.
ЕВГЕНИЙ. Тсс!
Гумилев за круглым столом ведет себя, как на заседании Цеха поэтов, важно и чинно, что вызывает смех и шутки его товарищей, но он невозмутим, также невозмутимо шепелявит и картавит, с крупным мясистым носом, с косым взглядом становясь иногда положительно уродлив...
ЛИКА. Крошка Цахес. Только фея вытянула его в росте и одарила, вместо чудесных волос, прекрасными руками...
ТАТА. И очаровательной улыбкой!
ЛАРА. В самом деле, стоит ему улыбнуться, он становится положительно хорош.
ЕВГЕНИЙ. И все же в нем есть что-то деланное. Автомат.
СЕРГЕЙ. Гумилев столь тонок и высок, что приходится ему держаться прямо, чтобы не сложиться попалам или колесом, поскольку он необыкновенно гибок, как лоза, как бамбук.
Гумилев так себя и ведет: взрослый человек с тайной детства.
ГУМИЛЕВ. «Для внимательного читателя ясно, что символизм закончил свой круг развития и теперь падает... На смену символизма идет новое направление, как бы оно ни называлось, акмеизм ли... или адамизм...»
МАНДЕЛЬШТАМ. Конечно, акмеизм. Нельзя предлагать два названия, если мы единомышленники. Что такое адамизм?
ОДИН ИЗ ПОЭТОВ. От Адама!
МАНДЕЛЬШТАМ. Обладать твердым, мужественным взглядом, быть ближе к природе - при чем тут Адам? Это от греков, как и понятие «акме» - цветенье, высший миг.
АХМАТОВА. Он прав.
ГУМИЛЕВ. «Мы не решились бы заставить атом поклоняться Богу, если бы это не было в его природе. Но, ощущая себя явлениями среди явлений, мы становимся причастны к мировому ритму...»
ДРУГОЙ ИЗ ПОЭТОВ. К мировому разуму?
ГУМИЛЕВ. «Наш долг, наша воля, наше счастье и наша трагедия - ежечасно угадывать то, чем будет следующий час для нас, для нашего дела, для всего мира и торопить его приближение...»
ТРЕТИЙ ИЗ ПОЭТОВ. Да, будем, как Лермонтов, как говорит Мережковский, поэтами сверхчеловечества.
ГУМИЛЕВ. «Всегда помнить о непознаваемом, но не оскорблять своей мысли о нем более или менее вероятными догадками - вот принцип акмеизма... Разумеется, познание Бога, прекрасная дама Теология остается на своем престоле, но ни низводить ее до степени литературы, ни литературу поднимать в ее алмазный холод акмеисты не хотят...»
МАНДЕЛЬШТАМ. Мы не последуем за Данте.
ГУМИЛЕВ. Мы последуем за Шекспиром.
В руках гиперборейцев тоненькая книжечка в коричневато-желтой обложке с черными буквами «Гиперборей».
ЕВГЕНИЙ. Нет, это из другой пьесы...
Эмблема кабаре спадает и свивается, как занавес.
В гостиной собираются гости, Ольга Высотская и Алиса Творогова, актрисы Старинного театра, замечают появление Гумилева, который поднимает лицо на деревянный обод люстры, с которого свисают бархатная черная полумаска и длинная женская перчатка; они усаживаются за отдельный столик в зале с затемненной сценой...
АЛИСА. Гумилев. Он не заметил тебя.
ОЛЬГА. Заметил, поэтому и взглянул на мою перчатку, которую меня угораздило забросить на люстру в день, точнее в ночь открытия кабаре в прошлом году, а Евреинов - полумаску... Сапунов одобрил нашу шалость... Боже! Как можно утонуть в Финском заливе, даже если лодка перевернулась? С тех пор я всего боюсь.
АЛИСА. Я-то думаю, не смерть Сапунова, а новая встреча с Гумилевым в Териоках подействовала на тебя так.
ОЛЬГА. Как?
В основе романа «Восхождение» лежит легенда о русском художнике и путешественнике начала XX века Аристее Навротском, в судьбе которого якобы приняла участие Фея из Страны Света (это, возможно, и есть Шамбала), и он обрел дар творить саму жизнь из света, воскрешать человека, а его спутником во всевозможных странствиях оказывается юный поэт, вообразивший себя Эротом (демоном, по определению Платона), которого в мире христианском принимают за Люцифера.
![Солнце любви [Киноновелла]](/storage/book-covers/c2/c2986c4d11a0b71012c14c245a49c143a9d137d6.jpg)
Киноновелла – это сценарий, который уже при чтении воспринимаются как фильм, который снят или будет снят, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. В киноновелле «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира. (Сонеты Шекспира в переводе С.Маршака.)
В основе романа "Сказки Золотого века" - жизнь Лермонтова, мгновенная и яркая, как вспышка молнии, она воспроизводится в поэтике классической прозы всех времен и народов, с вплетением стихов в повествование, что может быть всего лишь формальным приемом, если бы не герой, который мыслит не иначе, как стихами, именно через них он сам явится перед нами, как в жизни, им же пророчески угаданной и сотворенной. Поскольку в пределах этого краткого исторического мгновенья мы видим Пушкина, Михаила Глинку, Карла Брюллова и императора Николая I, который вольно или невольно повлиял на судьбы первейших гениев поэзии, музыки и живописи, и они здесь явятся, с мелодиями романсов, впервые зазвучавших тогда, с балами и маскарадами, краски которых и поныне сияют на полотнах художника.
![Телестерион [Сборник сюит]](/storage/book-covers/26/26eccd53a21947cfb846cea21bb5a8f768d31a86.jpg)
Телестерион — это храм посвящения в Элевсинских мистериях, с мистическим действом, в котором впервые обозначились, как и в сельских празднествах, черты театра Диониса. Это было специальное здание в форме кубического прямоугольника, почти как современное, с большой сценой и скамейками для небольшого числа зрителей, подготовленных для посвящения. В ходе действия с похищением Персефоны и с рождением ее сына от Зевса Дионис отправляется в Аид, за которым спускаются в катакомбы под сценой зрители в сопровождении факельщиков, с выходом под утро на берег моря.
Истории любви замечательных людей, знаменитых поэтов, художников и их творений, собранные в этом сборнике, как становится ясно, имеют одну основу, можно сказать, первопричину и источник, это женская красота во всех ее проявлениях, разумеется, что влечет, порождает любовь и вдохновение, порывы к творчеству и жизнетворчеству и что впервые здесь осознано как сокровища женщин.Это как россыпь жемчужин или цветов на весеннем лугу, или жемчужин поэзии и искусства, что и составляет внешнюю и внутреннюю среду обитания человеческого сообщества в череде столетий и тысячелетий.
Книга петербургского писателя, поэта и драматурга Петра Киле содержит жизнеописания замечательнейших людей России – Петра I, Александра Пушкина, Валентина Серова, Александра Блока, Анны Керн - в самой лаконичной и динамичной форме театрального представления.В книге опубликованы следующие пьесы: трагедия «Державный мастер», трагедия «Мусагет», трагедия «Утро дней», комедия «Соловьиный сад», весёлая драма «Анна Керн».
Logline: История о том, как «мистический тандем» — Живая Книга и Её Хранитель, дали ГГ Андрею власть и деньги, в результате чего Андрей заелся, потеряв любимую девушку и двух верных друзей… но после «мистический тандем» закономерно сделал подставу, мысля забрать душу Андрея в пользу дьявола, и только верная дружба и любовь помогли этого избежать…По повести А. Ангелова «Неразменный рубль».
О доблестном труде Газпрома на благо советского народа. На найденном в глубине Каракумов крупнейшем газовом месторождении случилась авария: газ в пробной скважине внезапно воспламенился. Огонь рвется из-под песка, из соленого озера, из колодца, кратер продолжает расти… Чем подавить стихию? Как спасти месторождение?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Последний оплот капиталистов отгородился от мира смертоносной электромагнитной стеной. За ней шумят заводы, день и ночь изготовляя ядовитые газы. На помощь рабочим-подпольщикам и их юным друзьям Джиму и Тому страны Советов посылают небывалый ракетный аппарат «Таран»… Забытый киносценарий или «кинороман» Д. Мухи и классика советского кино Л. Лукова, создателя знаменитого фильма «Два бойца», написан в традиции советской героической фантастики и впервые переводится на русский язык. Эта книга продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций советской авантюрно-фантастической прозы 1920-х гг.
![Неспортивная история [Сценарий, использовавшийся в фильме «Куколка»]](/storage/book-covers/1b/1b54576a5bd3c56d09e319d24558636e78232204.jpg)
Сценарий «Неспортивная история» единственный раз публиковался в журнале «Киносценарии» № 1 за 1987 г. Позже именно он послужит основой к скандальному фильму «Куколка» Исаака Фридберга.«…скажу сразу — повести „Неспортивная истрия“ не существует! Был сценарий, опубликованный в киноальманахе „Киносценарии“ за 1987 год. И всё!.. Сценарий и фильм — разные вещи! Не могу ответить на многие вопросы — „было“ там что-то у училки, „не было“…Какой конец у фильма?.. Задайте-ка эти вопросы режиссёру-постановщику! Моему любимому Исааку Шаевичу Фридбергу! Он существенно поработал над сценарием.»Игорь Агеев.
Сценарий биографического кинофильма о всемирно прославленном датском писателе.