Солнце любви [Киноновеллы. Сборник] - [28]
ЮЛЯ. Да! Это лучше всего.
ПОЛИНА. Нас ожидают еще не такие сюрпризы. Но чудеса - это ведь всего лишь покров тайны любви и смерти.
Дом в стиле модерн и сад погружены в вечерние сумерки; на лужайке у оранжереи столики с напитками и угощеньями - пикник на фоне южных растений.
Всем распоряжается Коробов, ему помогают его дети, будто они принимают гостей. Полина и Вениамин довольны - меньше для них забот, они будут всего лишь участниками маскарада, который обещал всевозможные приключения.
Коробов в светлом дачном костюме и в пенсне напоминал Чехова, словом, профессора его времени, а дети его - студент, гимназистка и гимназист - с веселостью подыгрывали ему.
МОРЕВ(в обличье Пьеро). Вот профессор и его семья!
Юля явилась в маске и чудесном платье Коломбины, как с картины Константина Сомова. И она сразу атаковала Пьеро.
ЮЛЯ. Милый Пьеро!
МОРЕВ. О, Коломбина!
ЮЛЯ. Вижу, вижу, вы рады мне. А пригласить забыли.
МОРЕВ. Я здесь более случайный гость, чем вы, Коломбина.
Проносятся звуки флейты и рожков, и проступают деревья, а под сенью ветвей беседка, увитая вся вьюном с белыми колокольчиками.
На пьедестале высилось изваяние, вне всякого сомнения, Афродиты классической эпохи.
СТУДЕНТ. Это скульптура или обнаженная женщина?
ГИМНАЗИСТКА. Статую нельзя назвать беломраморной, она скорее розовая, как женское тело.
КОРОБОВ. В древности статуи окрашивали.
ГИМНАЗИСТ. Там стоит живая женщина. Прямо страх!
Морев и Юля, выбежав в сад, как только там объявились раженые, обратили внимание на Пьеро и Коломбину, одетых во всем под стать им.
МОРЕВ. Это художник Орест Смолин и госпожа Ломова.
ЮЛЯ (в бархатной полумаске). Как! Разве это не представление?.
МОРЕВ. Для нас похоже на представление, но это маскарад, который имел место еще в начале века.
ЮЛЯ. Разыгрываешь? (В беспокойстве.) Как это может быть?
Морев взял Юлю за руку, словно желая ее успокоить. Она отняла руку и оглянулась: где-то здесь в любой момент мог появиться ее муж.
ЮЛЯ. О привидениях я слышала, но это же... Нет, держись от меня поодаль, милый, пока не отыщешь для нас укромное место.
Между тем при первых звуках флейты сатиры погнались за нимфами, полуодетыми для приличия, - вскрики, восклицания, - полное впечатление вакханалии, что даже неловко наблюдать, да и не видать ничего толком.
За нимфой погнался Арлекин в костюме полувоенного образца, в треуголке.
ЛОМОВ (как Арлекин). О, нимфа! Постой!
МАРИАННА (как нимфа). Мне бежать достойней, чем падать навзничь в объятиях сатира, да тут же явится другой и третий. Как не надоест!
ЛОМОВ (как Арлекин). Я отбил тебя от разнузданных зверей, с копытцами, косматых. Ты моя!
МАРИАННА (как нимфа). Мне кажется, я всем им отдавалась без стыда.
ЛОМОВ (как Арлекин). То сон! Ты моя!
Арлекин обнимает нимфу, прижав ее к стволу дерева. Она хватается руками за сучья и подтягивается, вскрикивая от его поцелуев по всему ее телу - от плеч и грудей до живота, и, ускользая, отталкивает ногами.
Арлекин грохнулся наземь, нимфа спустилась и, вместо того, чтобы убежать, поставила ногу на грудь ему - в вольной позе, вся открытая его альчущему взору.
МАРИАННА. Признайте себя побежденным, сударь!
ЛОМОВ. Отдайся!
МАРИАННА. При всех меня можно лишь лицезреть. А отдамся я лишь милому.
ЛОМОВ. Кто твой милый?
МАРИАННА. Ясно, кто. Вот только Коломбина заигралась с ним. Вам игра, а нам слезы?
Нимфа убежала прочь, вскрикивая то ли от смеха, то ли от слез. Арлекин поднялся, загораясь ревностью и гневом. Перед ним, как вкопанный, встал дворецкий.
ЛОМОВ. Чего тебе?
КУЗЬМА. Публики набежало.
ЛОМОВ. Откуда?
КУЗЬМА. С улицы, видимо. Всем страх как любопытно, что здесь происходит. Есть и ряженые, вроде вас.
ЛОМОВ. Где хозяйка?
КУЗЬМА. Как мне знать? Все в масках.
ЛОМОВ. А меня как узнал?
КУЗЬМА. Как не узнать? Сам натягивал на вас треклятый мундир.
ЛОМОВ. А нимфу ты признал?
КУЗЬМА. А как же!
ЛОМОВ. Ты следил за нами, олух! Я знаю, ты неравнодушен к Марианне.
КУЗЬМА. А кто к ней равнодушен? Нимфа!
Евгению в ее прекрасном театральном платье и полумаске сопровождал Орест, с ними был Серж в женском платье и шляпке, что ему вполне шло и что весьма забавляло троицу, поскольку граф то и дело атаковал мужчин и вскоре у него объявились поклонники, удивленные, восторженные и даже нахальные.
ЕВГЕНИЯ (глядя сквозь прорези полумаски таинственно и нежно).. Серж действует на мужчин сильнее, чем мы, женщины. А на вас?
СМОЛИН. Это эффект маски. Вы сейчас для меня самая восхитительная загадка и счастье.
ЕВГЕНИЯ. Но вы же знаете, что это я!
Она рассмеялась, касаясь кончиком свернутого веера его руки, при этом ее губы приоткрылись, словно готовились к поцелую.
СМОЛИН. Я вас знаю, кажется, как никто.
ЕВГЕНИЯ. Вы меня знаете? Тогда в чем загадка?
СМОЛИН. Самая восхитительная! В этом все дело.
ЕВГЕНИЯ. И это счастье для вас?
СМОЛИН. Да.
ЕВГЕНИЯ. Вы меня любите?
СМОЛИН. Ну, это совсем банально, как ваше замужество.
ЕВГЕНИЯ. Но мое замужество было отнюдь не банально, а исключительно.
СМОЛИН. Бедный студент превратился в маркиза от архитектуры и привел в свой дом маркизу наших дней?
ЕВГЕНИЯ. Сказка!
СМОЛИН. Буржуазная сказка, в основе которой деньги и расчет.
В основе романа «Восхождение» лежит легенда о русском художнике и путешественнике начала XX века Аристее Навротском, в судьбе которого якобы приняла участие Фея из Страны Света (это, возможно, и есть Шамбала), и он обрел дар творить саму жизнь из света, воскрешать человека, а его спутником во всевозможных странствиях оказывается юный поэт, вообразивший себя Эротом (демоном, по определению Платона), которого в мире христианском принимают за Люцифера.
![Солнце любви [Киноновелла]](/storage/book-covers/c2/c2986c4d11a0b71012c14c245a49c143a9d137d6.jpg)
Киноновелла – это сценарий, который уже при чтении воспринимаются как фильм, который снят или будет снят, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. В киноновелле «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира. (Сонеты Шекспира в переводе С.Маршака.)
В основе романа "Сказки Золотого века" - жизнь Лермонтова, мгновенная и яркая, как вспышка молнии, она воспроизводится в поэтике классической прозы всех времен и народов, с вплетением стихов в повествование, что может быть всего лишь формальным приемом, если бы не герой, который мыслит не иначе, как стихами, именно через них он сам явится перед нами, как в жизни, им же пророчески угаданной и сотворенной. Поскольку в пределах этого краткого исторического мгновенья мы видим Пушкина, Михаила Глинку, Карла Брюллова и императора Николая I, который вольно или невольно повлиял на судьбы первейших гениев поэзии, музыки и живописи, и они здесь явятся, с мелодиями романсов, впервые зазвучавших тогда, с балами и маскарадами, краски которых и поныне сияют на полотнах художника.
![Телестерион [Сборник сюит]](/storage/book-covers/26/26eccd53a21947cfb846cea21bb5a8f768d31a86.jpg)
Телестерион — это храм посвящения в Элевсинских мистериях, с мистическим действом, в котором впервые обозначились, как и в сельских празднествах, черты театра Диониса. Это было специальное здание в форме кубического прямоугольника, почти как современное, с большой сценой и скамейками для небольшого числа зрителей, подготовленных для посвящения. В ходе действия с похищением Персефоны и с рождением ее сына от Зевса Дионис отправляется в Аид, за которым спускаются в катакомбы под сценой зрители в сопровождении факельщиков, с выходом под утро на берег моря.
Истории любви замечательных людей, знаменитых поэтов, художников и их творений, собранные в этом сборнике, как становится ясно, имеют одну основу, можно сказать, первопричину и источник, это женская красота во всех ее проявлениях, разумеется, что влечет, порождает любовь и вдохновение, порывы к творчеству и жизнетворчеству и что впервые здесь осознано как сокровища женщин.Это как россыпь жемчужин или цветов на весеннем лугу, или жемчужин поэзии и искусства, что и составляет внешнюю и внутреннюю среду обитания человеческого сообщества в череде столетий и тысячелетий.
Книга петербургского писателя, поэта и драматурга Петра Киле содержит жизнеописания замечательнейших людей России – Петра I, Александра Пушкина, Валентина Серова, Александра Блока, Анны Керн - в самой лаконичной и динамичной форме театрального представления.В книге опубликованы следующие пьесы: трагедия «Державный мастер», трагедия «Мусагет», трагедия «Утро дней», комедия «Соловьиный сад», весёлая драма «Анна Керн».
Logline: История о том, как «мистический тандем» — Живая Книга и Её Хранитель, дали ГГ Андрею власть и деньги, в результате чего Андрей заелся, потеряв любимую девушку и двух верных друзей… но после «мистический тандем» закономерно сделал подставу, мысля забрать душу Андрея в пользу дьявола, и только верная дружба и любовь помогли этого избежать…По повести А. Ангелова «Неразменный рубль».
Несколько дней повседневного быта посёлка в Советской Литве: доктор лечит больного старика, к родителям из столицы приезжает прославившийся сын, председатель празднует день рождения, жена уходит от мужа — из всего этого складывается обычная, простая, единственная, бесценная жизнь. А маленькие праздники — они продлевают ее!
Карьера эстрадной певицы Катрин идёт под откос, брак разваливается на глазах, сама она перестала верить в себя, публика от нее отвернулась. Сумеет ли она на конкурсе песен «Звёзды регаты» выступить с успехом?
![Неспортивная история [Сценарий, использовавшийся в фильме «Куколка»]](/storage/book-covers/1b/1b54576a5bd3c56d09e319d24558636e78232204.jpg)
Сценарий «Неспортивная история» единственный раз публиковался в журнале «Киносценарии» № 1 за 1987 г. Позже именно он послужит основой к скандальному фильму «Куколка» Исаака Фридберга.«…скажу сразу — повести „Неспортивная истрия“ не существует! Был сценарий, опубликованный в киноальманахе „Киносценарии“ за 1987 год. И всё!.. Сценарий и фильм — разные вещи! Не могу ответить на многие вопросы — „было“ там что-то у училки, „не было“…Какой конец у фильма?.. Задайте-ка эти вопросы режиссёру-постановщику! Моему любимому Исааку Шаевичу Фридбергу! Он существенно поработал над сценарием.»Игорь Агеев.
Сценарий биографического кинофильма о всемирно прославленном датском писателе.
Авторский сборник, в который вошли произведения: «Моизи и мир рассудка» (роман), «Рыцарь ночного образа» (повесть), «Царствие земное» (рассказ), «Однорукий» (киносценарий).…«Когда я поднял свой взгляд, более молодой из двух мужчин с фантастическими камерами смотрел прямо на меня, и в его глазах стояло неприличное и открытое проявление любви. Конечно, я тут же ответил таким же взглядом — не ответить было совершенно невозможно»…