Солнце и тень - [70]

Этот сон произвел на меня сильное впечатление своей примитивной красотой, творческой образностью и глубиной символики. Серый с черным кот, первым напавший на большую доисторическую птицу, был точь-в-точь того же окраса, что и цепкий серый с черным котенок из предыдущего сна. Увидев этот повторяющийся образ, я понял: бессознательное преподало мне следующую часть тонкого внутреннего урока. Серая доисторическая птица (предшественница современного ворона) — это символ моей земной силы, которая по отношению к судебному иску ведет себя вяло и медлительно. Во сне ее и медлительность выглядела «доисторической» — это подразумевает, что она, скорее всего, берет начало на какой-то очень ранней стадии моего развития, возможно на предречевой стадии младенчества, то есть гораздо раньше, чем я сейчас могу припомнить. Птица имела такой древний вид, чтобы показать, насколько необходимо это качество модернизировать, привести в соответствие с требованиями сегодняшнего дня. Эта старая модель, старый шаблон моих мыслей и поступков, отчаянно нуждалась в изменении, и под напором многочисленных проблем само ее выживание, как показывал сон, было поставлено на карту. Эту часть моей личности, символом которой выступал немой доисторический ворон, было необходимо преобразить, придав ей другой облик, который был бы по-настоящему сильным, уверенным и красноречивым.

Главными темами этого сна были борьба и выживание, победа и преображение. В сюжете сновидения присутствовал интересный поворот: один из мучителей ворона, второй кот, сам чуть было не стал жертвой, когда древняя птица одержала над ним верх. Освободившись, птица, разумеется, захотела отомстить и была близка к осуществлению своего намерения. Это было точным отражением той крайности, до которой меня довели гнев и обида: я ощутил желание отомстить бывшей пациентке и ее мужу за то, что они заставили нас пережить. Однако во сне мощный внутренний голос — современный цивилизованный человек в костюме защитного цвета — убедительно преобразил эти разрушительные побуждения, проделав операцию над клювом первобытного ворона. Этот мужчина был сновидческой моделью высшего «я» — он хотел, переделав клюв и язык древней птицы, наделить ее голосом, а, следовательно, и потенциальным благородством. В реальных конфликтных ситуациях, когда дело идет о жизни и смерти, высшее «я» всегда велит нам измениться, а не поддаваться примитивным побуждениям — мести или другим злым чувствам. Высшее «я» всегда велит нам использовать горести и страдания для того, чтобы расширить сознание и возвыситься, как парящий высокого в небе современный ворон в конце сна.

Из сюжета этого сновидения я многое узнал еще об одной своей застарелой проблеме — недостатке уверенности в себе. Одна из трудностей заключалась в том, что когда мне приходится защищаться от чьих-то нападок, я часто бываю склонен проявить мстительность или жестокость. Я понял, что усвоил этот старый шаблон поведения от своего отца, который нередко сдабривал свои претензии ко мне, тогда ребенку, изрядными порциями брани и рукоприкладства. Частенько помыкая всеми домочадцами, он явно не подозревал о своей жестокости. Работая с этим сном, я в какой-то момент понял, что с раннего возраста стал сдерживать свою силу в этом мире из боязни спровоцировать жестокость отца. Позже, став взрослым, я продолжал сдерживать свою силу, даже если подвергался нападкам, уже из боязни выпустить на свободу собственную жестокость, ибо отцовская жестокость стала теперь моей. Как бы я ни ненавидел это отцовское качество, как бы ни боялся его в детстве, сколько бы ни клялся себе быть «другим», все равно жестокость просочилась в колодец моей души.

Осознав это, я вспомнил старую пословицу: «За грехи отцов расплачиваются дети». В любом случае, будь я ребенком или взрослым, конфликтные ситуации заканчивались для меня одинаково: я сдерживался. Это сновидение призывало меня полностью преобразить древнюю, доисторическую модель. Оно призывало расстаться со старыми, привычными чувствами, мыслями и поступками и поверить в возможность преображения. Эксперимент с осознаваемыми сновидениями в сочетании с жизненным путем повысит мою готовности и насущную потребность подняться на новый, более высокий уровень уверенности. На протяжении проделанного отрезка пути эти темные стороны моей натуры уже частично изжили себя. Я решил впредь стараться больше реагировать на уровне инстинктов и чаще рисковать. Уж лучше я рискну поступить с кем-то жестоко, чем буду сдерживать свои реакции. Для меня лучше отреагировать сразу и рискнуть, чем не реагировать вообще.

Пробудившись от этого сна, я ощутил воодушевление и полное тождество с современным вороном, который в заключительной части сновидения кругами летал в небе. С тех пор его крик «Ворон! Ворон! Ворон!» стал для меня важным лозунгом. И по сей день я нередко смотрю на лоснящегося черного ворона как на символ надежности грубой личной силы. Интересное совпадение: вскоре после того, как я перебрался в новый дом и новый офис, я стал часто видеть и слышать этих птиц, которые с криком «ворон» во множестве летают вокруг моего нового жилища. Порой я останавливаюсь и обращаю на них особое внимание, радуясь этому примеру явления, которое Карл Юнг называл «синхронизмом»