Солнце и пламя - [13]

— Чего она с ними творила! Даже мне не по себе стало, — громко шепнул Карлу Жакоб. — Кровищи было ужас сколько!

— Так и пользы не меньше! — назидательно произнес Мартин. — И самое главное — этот старый пес Альдин в том году нам абсолютно верный расклад дал. Настолько, что я засомневался в том, что это была лишь его догадка. Сдается мне, он что-то знал еще тогда. Повторю — не догадывался, не предполагал, а точно был уверен в сказанном. Или это даже не знания были, а и вовсе хороший и большой план, в котором все мы, включая наставника, упокой боги его душу, лишь маленькая деталька. Короче, братство под руководством патриарха Туллия и орден Истины во главе с аж самим иерархом уже отбыли в сторону Медона. Если немного точнее — границ бывших королевств Фольдштейна и Сезии. Старые владения Меллобара теперь не рубеж между людьми и эльфами, а глубокий тыл. Император велел этой парочке вернуть захваченные территории, выбить ушастых за Луанну, а в идеале — уничтожить их всех, включая его эльфийское величество. Дескать, земля для людей, эльфы на ней лишние. А если они с поставленной задачей не справятся, то, выходит, зря братство и орден народный хлебушек едят. Ну а кто покажет лучшие успехи, того императорская власть обласкает и возвысит над остальными.

— То есть нам можно вообще ничего не делать? — хмыкнула Рози. — Получается, мы все зря тут собрались? Что вы на меня так смотрите? Они же теперь станут друг друга поедом есть, а победителя в этом противостоянии не окажется. Его Линдус сразу по возвращении уничтожит.

— Так-то оно так, но нам от этого радости никакой, — протянул к костру руки Мартин. — Знаешь, де Фюрьи, у меня очень мало принципов. Их, можно сказать, вовсе нет. Наследственность, да и то, чем я до обучения у Ворона занимался, их появлению не способствовали, потому я дорожу тем, что имею. И главное правило, которому я следую, — никому ничего не прощать. Никогда я от него не отклоняюсь. Никогда.

— Совсем-совсем? — уточнил, усмехнувшись, Гарольд.

— В любом правиле есть исключения, — не стал отводить взгляд Мартин. — Наша с тобой кровь смешалась в боях, когда мы плечом к плечу стояли, и все взаимные долги смыла, так что бывшие разногласия теперь не в счет. Но эти крысы должны заплатить как за то, что они сделали с нашим учителем, так и за смерть моих… Наших друзей. Мне заплатить, а не какому-то там Линдусу.

— Нам, — поправил его Фальк.

— Нам, — согласился Мартин. — Потому мы здесь. Да и вы, полагаю, тоже.

— Как-то так, — пробасил Карл.

— Мне вообще больше идти некуда, — сообщил присутствующим Монброн. — Я теперь бездомный. Титул — и тот стал условностью. Нет королевства — нет сословной знати, все пришло к абсолютному нулю. Шпага, десяток золотых, племянница и вы — вот все, что осталось от прежней жизни. Больше ничего нет.

— А как же месть? — напомнил ему Мартин. — Про нее что не сказал?

— Так это уже часть меня самого, — пояснил Гарольд. — С таким же успехом можно руки и ноги в список включить. Правда, не вполне ясно, чем заниматься после того, как все, кто должен, получат по заслугам. Впору в наемники идти или вон к тебе в шайку проситься.

— Если живы будем, что-нибудь придумаем, — заверила его Рози. — Вы лучше мне скажите — с этой вот писклявой мы все решили? Отправляем ее к этим… Как их… Большим оврагам?

— Как отец решит, — уставился на меня Гарольд. — Что молчишь, Эраст?

— Не с собой же малую тащить? — откашлявшись, произнес я. — Тем более что Миралинда согласна с ней остаться. Чужим людям ее не доверишь, это ясно, но тут душа спокойна будет. У всех, не только у меня. И ты, Монброн, не делай вид, что, мол, «груз с плеч сбросил, теперь мне все едино».

— Верно. — Фальк подошел к малышке, снова дремлющей на руках нашей подруги, и сделал ей «козу», совершенно не озаботившись тем, что Люсиль ее не видит. — У-у-у! Дядюшка Карл сразу полюбил эту кроху. Знаете, я, пожалуй, ее своей наследницей сделаю. Мне же какая-то часть папашиных владений все одно отойдет? Других детей в нашей компании не предвидится, пусть она все и получит после моей смерти. Подрастет — все не бесприданница будет.

— Не самая плохая идея, — задумчиво сообщила всем Магдалена. — Лучше уж ей мои деньги достанутся, чем сестрицам с их мужьями. Вряд ли мой родитель разорился, наша семья, хвала богам, золото не близ престолов зарабатывает, а на торговле зерном и мясом. Чем хуже политическая обстановка в Рагеллоне, тем лучше у него идут дела. Вот только как бумаги на это все оформить? И где?

Рози ничего не стала говорить, хотя как раз ей-то было чем похвастать в этой ситуации. Ясное дело, что семейное состояние, несомненно, неприлично увеличившееся за последнее время за счет предательств, убийств и разрешенного законом разбоя, со свистом пролетело мимо ее точеного носика, но в Халифатах осталось много всего такого, что позволило бы не то что Люсиль, но и всем остальным еще долго не думать о хлебе насущном. Но она молчала, не вступая в беседу. Как видно, сильно на меня обиделась.

И когда все угомонились, не отвела меня в сторонку, чтобы отвести душу в ругани. Даже утром, когда мы пустились в путь, знай только беседовала с Эбердин, что-то тихонько у нее спрашивая.