Солнце для мертвых глаз - [113]

Они молчали всю обратную дорогу. Франсин вошла в коттедж «Оркадия» одна, а он тем временем парковал машину у конюшен. Когда Тедди появился в гостиной, она, так и не сняв темно-зеленое платье, сидела на диване, обитом атласом цвета слоновой кости. Ее волосы были распущены, Франсин то нервно сплетала пальцы, то клала руки на колени.

– Я хочу тебе кое-что рассказать.

Тедди кивнул. Он сел в кресло и устремил на нее взгляд.

– Когда мне было семь, в наш дом зашел мужчина и убил мою маму. Я была наверху, я плохо себя вела, меня наказали и отправили наверх. Я услышала, как позвонили в дверь, и выглянула, но смогла увидеть только его ботинки и макушку. Мама открыла ему дверь и впустила в дом.

Он слушал. Впервые за все время Тедди внимательно слушал то, что говорила Франсин. Его сосредоточенность придала ей решимости, а ее голосу – силы.

– Наш дом стоял на отшибе, это был похожий на этот особняк, оплетенный такими же растениями. Когда я прихожу сюда, я все время вспоминаю наш дом, но речь не об этом. Вот что я хочу тебе сказать. Я знаю, каково это. Я знаю, каково это, когда с тобой в детстве случается нечто ужасное, когда ты не можешь справиться с этим, когда тебе приходится жить с этим. Я онемела и полгода не могла произнести ни слова.

Он хрипло спросил:

– Что было дальше?

– Ты действительно хочешь знать?

– Что было дальше?

– Я услышала выстрел. Он выстрелил в нее. Не один раз, как мне кажется. Дважды или трижды. Мужчина шел за наркотиками или за деньгами от продажи наркотиков, в полиции решили, что тот перепутал адрес, ему нужен был дом одного доктора, у которого была такая же фамилия, как у моего отца. Мама, наверное, преградила ему дорогу, попыталась остановить его.

– Почему он тебя не убил?

– Ты думаешь, он и меня бы убил? Возможно, не знаю. Я спряталась в шкафу, в своей спальне. Он обошел все комнаты в поисках наркотиков. Когда он ушел, я спустилась вниз и увидела маму.

Тедди повторил, на этот раз еле слышно:

– Что было дальше?

– Там была… кровь. Много крови. Пришел домой папа и нашел меня, я была перепачкана в маминой крови. Мужчина стрелял ей в грудь, одна пуля попала в сердце. Я ничего не могла рассказать им о нем, я несколько месяцев не могла говорить.

Его сосредоточенный взгляд стал вызывать у нее беспокойство. Франсин поежилась.

– Тедди?

– Кто-то убил твою мать? Почему ты мне не рассказывала?

– Я рассказала сейчас. Не смотри на меня так.

И тут случилось нечто ужасное. Невероятное. Тедди встал и пошел к ней, двигаясь так, будто идет в атаку. Его лицо утратило всяческое выражение, превратилось в безжизненную маску. Он на ходу раздевался: расстегнул «молнию», спустил слишком короткие брюки, прошелся по ним. В нем уже не было никакой грации. Тедди схватил ее, грубо повалил на диван. Он дышал так, словно внутри у него на предельных оборотах работал паровой двигатель. Франсин животом ощутила давление чего-то твердого, а через секунду произошло то, чего не было никогда раньше: она ощутила между ног его набухшую плоть.

Его руки превратились в манипуляторы, они действовали резко, безжалостно, уверенно. Он задрал платье ей на голову, но не снял его, а просто закрыл им ее лицо. Платье превратилось в мешок, который надевают на голову висельника. Теперь уже никакая одежда не отделяла его жесткий член от ее тела. Тедди принялся тыкаться ей в бедра, ища вход, а его руки тем временем запихивали темно-зеленый бархат ей в рот, в глаза. Она пинала его, отталкивала изо всех сил. Ее туфли могли бы послужить оружием, но они свалились с ее ног. Франсин услышала, как одна из них отлетела и ударилась обо что-то, и это разбилось. Звон фарфора заглушил более пронзительный звук: трель телефона.

Этого оказалось достаточно, чтобы остановить его. Франсин сразу ощутила, что хватка его рук ослабла. Оттолкнув Тедди, она выскочила из-под него, пнула и побежала, но споткнулась и упала у порога. Телефон перестал звонить, резко, внезапно. Франсин поднялась на ноги, уверенная, что теперь-то он ее схватит, ей придет конец.

Тедди сидел на полу, полуголый, уронив голову на руки. Франсин увидела, как у него вздрагивают плечи. Он плакал. Секунду она колебалась, не зная, что делать. Случившееся шокировало ее. Сердце бешено стучало. Во рту пересохло, руки дрожали. Голос, ее собственный внутренний голос, все повторял и повторял: «Как он мог? Как я могла? Зачем? Зачем?»

Прикоснуться к нему, утешить его, погладить по плечу, по голове, взять его за руку – все это теперь было невозможно. Плохо понимая, что делает, Франсин на подгибающихся ногах вышла из комнаты и, цепляясь за балясины, стала подниматься наверх. Наверху была еще одна спальня с другой кроватью, обычной, с довольно красивыми латунными изголовьем и изножьем. В замке торчал ключ. Она прошла в спальню и заперлась. Иронию ситуации Франсин осознала лишь несколько минут спустя. Только недавно ее насильно заперли в одной спальне, и вот она добровольно запирается в другой, чтобы защититься от того, кто освободил ее.

* * *

Утром Франсин прошла в большую белую спальню, чтобы забрать свою одежду. Тедди молча наблюдал за ней. Впервые за долгое время он не встал с первыми лучами солнца. Он лежал и страдал, потому что ему некуда было убежать и исправить он ничего уже не мог.