Солнце бессонных - [3]

Ученики понемногу начинали пялиться на меня с плохо скрываемым интересом, но в глаза никто не бросался и гнилыми помидорами не забрасывали, кажется все не так уж и плохо, как могло показаться сначала. Я разглядывала их украдкой, чтобы не показаться заинтересованной. Меня здесь никто не интересует, — старалась показать я всем своим видом. Не знаю, удалось ли, но плохой реакции не было. Точнее говоря, на мое поведение не было никакой реакции, которой я могла бы ожидать, будь эта школа хоть вполовину похожа на мою прежнюю.

Я нашла канцелярию аж в другом корпусе, где находилась учительская и, конечно же, кабинет директора. Я постучала и, не дожидаясь разрешения, вошла, в нос мне ударил стойкий сигаретный запах дыма. И если бы я не была беременна, сладко бы вздохнула, как прежде, но теперь меня тошнило от этого запаха. Как и от многих других, но думаю, именно поэтому я смогла избавиться от плохих привычек. До беременности сигареты были моей самой лучшей тайной и моим из худших грехов, которые я скрывала от своих родителей. Ведь именно в этом им меня, должно быть, тяжело понять.

Маленькая сухая старушка в огромных очищах и с классическим пучком смачно пыхтела сигарой, при этом что-то с интересом разглядывая в экране компьютера. Только после третьего стона, что вырывался из динамиков, я со смущением поняла, что она вряд ли предпочитает простые сериалы, ее больше устраивали фильмы из Амстердама.

Заметив меня, она ничуть не смутилась, и не стала тушить сигарету, а, только приспустив на нос очки, сухо прокомментировала звуки из компьютера:

— Конфескат.

Я подняла руки, будто бы не имею ничего против.

— Так, так. Значит это ты новенькая, — пропела она хриплым голосом и, не дав мне времени опомнится, добавила, — какой месяц?

Мы подружимся, подумала я. Мне нравилось, когда о беременности говорили, как о беременности, а не о чуме или СПИДе. Конечно, вряд ли ее можно назвать простой доброжелательной бабушкой, но зато без каких либо заморочек.

— Шестой.

— Еще почти столько же и сможешь снова носить бикини, — подмигнула она мне.

Я хотела ей сказать, что тут это не осуществимо, но промолчала. Если удастся уговорить родителей, мы уедем куда-нибудь далеко, где не возможно будет носить купальники, а моим родителям боятся солнца.… Но я не хотела сейчас об этом думать, я и так слишком уж испытывала их терпение, пока что отец был доволен университетом, а мама радовалась прекрасной готической церковью, с католическим приходом и огромным старым органом. Им хорошо, а мне и так все равно где рожать. Хоть на северном полюсе.

— Можно мое расписание, — наконец вспомнила я зачем сюда пришла, — Рейн Туорб, пожалуйста…

— О, милочка, да я и так прекрасно знаю кто ты, в таких городишках как этот, приезд людей, очень интересных людей, просто сенсация. Я думаю, что сегодня в университете на твоего отца проведут охоту, и, не сомневаюсь, соседи вас уже завалили приглашениями на ужин.

Она ухмылялась, и я отметила, что у нее недостает нескольких зубов, но мне она все равно нравилась. Никакого тебе лицемерия. Почему со всеми не может быть так просто?

— На самом деле около нас живет не так уж много соседей, из тех немногих мы пока что знаем лишь сестер Стоутон, и старого профессора Дерека, кажется, именно он продал нам дом, а теперь живет в маленьком домике, но на той же улице.

— Значит, вы приобрели старый особняк? Там прекрасный сад, — вдумчиво сказала она и без всякого перехода, даже не пытаясь скрыть интерес, заметила: — Твои родители до неприличия красивы, как говорят в городе, и так молоды.

— Да уж, я не много не попала в генетическую линию, — невольно вспыхнула я, с болью вспомнив, как часто все удивлялись, что у такой яркой пары, как мои родители, родился совершенно посредственный ребенок. А он и не родился…

Администратор сверкнула на меня глазами и отдала листок, видимо пока закончив на этом свои расспросы, я должна привыкнуть к такому поведению. В таких маленьких городках появление кого-то нового целое событие, и нашу семью очень трудно назвать нормальной, поэтому внимание к нам будет удвоенное. Вспоминая красавицу мать, и прекрасного отца, я представляла, что будут думать о нас: «Наверняка они переехали из-за позора дочери».

Ну что ж, и они не очень-то ошибутся. Позор не позор, а причина для переезда достаточно весомая. Хотя, не самая главная. Причин было много. Женитьба Ричарда, моего брата, изменение Мизери его жены, очередной побег Прата от нас.…Даже не хотелось обо всем этом сейчас думать. Никто и так не узнает о наших настоящих причинах, так что пусть думают что хотят. Я не гордая (ну почти), смогу вынести все, что будут говорить. Не впервой.

Разговор со старушкой был как глоток свежего воздуха, перед казнью. Мне нужно было идти в главный корпус, искать свой класс, и приниматься за учебу, я помедлила перед дверью, и заметила, что старушка продолжает с интересом наблюдать за мной. И вновь эта глупая, острая гордость вытолкнула меня в коридор, в поток учеников, который достиг, видимо, своей максимальной концентрации. Я шла, не очень понимая, где искать кабинет английского, и была доведена до предела своей неуклюжестью, когда почти хамски ввалилась туда.