Солист Большого театра - [16]
…Как мы с отцом ехали из Тамбова в Куйбышев, не помню, но вот воспоминания Ивана Козловского: «Добирались, кто как мог. Сесть в поезд было практически невозможно. Мы 14 суток ехали на машинах. В Куйбышеве долгое время жили в железнодорожном вагоне» – и артиста балета Владимира Кудряшова: «Нас предупредили об отъезде накануне. Разрешено было взять с собой один чемодан, с местами было плохо. Представьте, в четырехместном купе ехали 8–9 человек. Я оказался в купе с Мелик-Пашаевым и его женой Шмелькиной (балерина – М. Х.), Шостаковичем, Хачатуряном. В нашем составе было 26 вагонов и 2 паровоза. До Куйбышева добирались 22 дня».
Первое время все ютились в двух школьных зданиях: классные комнаты были перегорожены на семейные отсеки верёвками, с них свисали до пола простыни, на полу – матрасы, в каждом классе двадцать и больше человек. С началом расселения отцу выделили «пенал» завуча на лестничной площадке, затем всех разместили в соседних домах по улице Фрунзе (по мере «уплотнения» квартир или даже переселения бывших квартирантов), где мы прожили до возвращения в Москву.
Поначалу в репертуаре Большого были только фрагменты спектаклей в концертных костюмах (декорации, костюмы и всё прочее довезли позже) и концерты, первые, 6-го,7-го, 8-го ноября – к очередной годовщине Октября. Через месяц в зале городской филармонии ведущие солисты оперы, балета, оркестра под управлением всех дирижёров театра открыли «официальный» концертный сезон.
А накануне отец вновь отправился на фронт, в той бригаде были Ольга Андровская и Михаил Яншин, солистка филармонии Дебора Пантофель-Нечецкая, остальные из Большого – Алексей Иванов, Нина Нелина, Софья Головкина, скрипач Исаак Жук, пианист Абрам Макаров. Концертов как всегда было много, один, под Клином, на аэродроме запомнился особо: лётчики по вызову командира незаметно для артистов выходили… взлетать на перехват немецких самолётов. Выполнив боевое задание, лётчики сфотографировались с артистами, каждому вручили по экземпляру снимка, на обороте подаренного отцу (опубликовано рядом с цитированной выше заметкой в «Известиях») надпись:
В дни, когда фашистская банда рвалась к сердцу нашей Родины, Вы, дорогой С. М. Хромченко, как патриот нашей Родины, делали всё, чтобы помочь Красной Армии разбить ненавистного врага. Вас любят лётчики… Клин, 1941 год, майор Александров.
Из газеты «Волжская коммуна»: «ритм концертной жизни артистов ГАБТа был неправдоподобным по интенсивности. На сценах Дворца культуры имени Куйбышева, Драмтеатра, филармонии, клуба имени Дзержинского, в городском парке и на других площадках города помимо спектаклей и громадного количества шефских выступлений, ГАБТ давал блестящие академические концерты. Вот фрагмент марафона в марте 1942-го года: 14-го и 15-го – концерт артистов ГАБТ, 17-го – камерный концерт с участием солистов ГАБТ, 23-го – симфонический концерт оркестра ГАБТ, 24-го и 25-го марта – концерт солистов ГАБТ и местных артистов».
Традиция шефства, прежде всего, над армией, сложилась задолго до войны – в 1937-м, например, в столичных военкоматах призывников услаждали концертами 18 организованных ГАБТом бригад артистов, что замечательно: о ком, как не о защитниках отечества, обязана заботиться страна, а среди прочих – деятели разных искусств. Хотя и это благородное, в чём не может быть иронии, дело начальство «кое-где у нас порой» доводило до абсурда.
«Мы считаем – писал в феврале 1938-го автор статьи в газете „Советский артист“, – что форма творческих отчётов, безусловно, себя оправдала, она знакомит Красную Армию с творческим лицом каждого актёра. Мало видеть его в одной роли – здесь есть возможность познакомиться со всем его творческим обликом»; далее автор сообщал, что многие Народные артисты уже «отчитались», а в марте со своими «творческими рапортами» согласилась выступить молодёжь – Киричек, Кругликова, Хромченко.
Это ж надо: артисты не радовали солдат и офицеров в их редкие часы досуга (в годы войны писем с благодарностью было особенно много) – рапортовали, отчитывались! И даже, как сами в воспоминаниях о годах войны писали – обслуживали, хотя в моём понимании обслуживают в парикмахерской клиентов, хотя и там встречаются мастера, в своём деле художники.
Более того, театры включались в соревнования за «переходящее Красное Знамя наркомата обороны: два года ГАБТ с честью его удерживал, но вот в 1937 году уступил Малому театру. (Однако) работники Большого театра осознали (!), что они ослабили своё шефство, и вновь по-настоящему взялись за шефскую работу».
Впрочем, этот советский бюрократический раж с непременно торжественными заседаниями, например, в декабре 1941-го в Куйбышеве по случаю «принятия шефства над окружным военным госпиталем», не умаляет неизменной отзывчивости «артистических сил Большого театра», после заседания выступивших в том концерте. И не только в нём:
«В течение всей эвакуации в госпитале прошли десятки концертов, бойцы встречались (ещё один перл) с искусством Максаковой, Скобцова, Златогоровой, Межерауп, Норцова, Леонтьевой, Большакова, Сливинского и мн. др.
